— Барабашка… — вдруг подала голос Агата. — Я опять его бросила…
Но, к счастью, хотя бы не начала рыдать.
— Ну хоть приходит в себя, — заключил я, кивнув Шену, чтобы тот утешил подругу.
— Кто такой Барабашка? — уточнила Линн, не поспевая за появлением новых игроков на поле.
— Её самый любимый питомец. Сразу после Шена, — отшутился, пытаясь разрядить обстановку. — Монстр, которого мы поймали на блошином рынке. Он очень приглянулся Агате, и сегодня она нашла его в клетке. Над ним там ставят опыты, пытаются выработать иммунную реакцию клеток ещё до контакта с вирусом, если я правильно всё понял.
— А-а-а… — сорвалось с губ Линн, — медицина. Неплохо он это придумал…
— Он болен. Пытается найти лекарство и заодно разбогатеть, чтобы избавиться от долгов.
— Ему нечего терять. Он разорён, судя по банковским выпискам, которые мне прислал помощник, — добавила Линн. — Хватается за соломинку.
— Зачем его держат на посту те, кто давал ему денег в долг на развитие Школы?
— Они хотят оставаться в тени. А зависимая пешка — удобный инструмент.
— Который скоро выйдет из строя…
— Мы можем доехать до больницы, а затем, ко мне на студию.
— Нет… у меня есть идея получше. Мне надоело прятаться и пытаться кого-то обхитрить или переиграть. Нужно чётко и прямо заявить, что он лжец. И больше не убегать, поджав хвост.
— Что ты имеешь в виду? — теперь уже насторожился Шен.
— Ректор думает, мы напуганы…
— Но ведь мы и напуганы! — на выдохе произнёс Шен.
— Тс-с… никому не говори, — я подмигнул.
— Ты мазохист…
— Нет! Я человек, живущий в перманентном ожидании подвига!
— Так какой у тебя план? — смерив меня сосредоточенным взглядом, поинтересовалась Линн.
— Мы вернёмся в кампус и расскажем всему миру, кто во всём виноват. Мы займём Школу — место, которое было создано ради нас. Не ради прихотей ректора, его семьи или спонсоров. А ради Героев, которые будут менять и защищать этот мир.
— И как ты себе это представляешь?
— Зашли и вышли. Приключение минут на двадцать.
Попытка подмигнуть и вселить уверенности не произвела должного эффекта, Линнея ждала пояснений.
— Ты везёшь девчонок в больницу, Лясе нужна помощь, Агате обследование на всякий случай. Бобби, соответственно, тоже. А мы с Шеном вернёмся, пройдём в рубку, откуда ведутся трансляции, где заседают операторы, монтажёры и прочий персонал.
— Нас будут ждать в Школе! Вся охрана будет натравлена на нас! — возмутился Шен.
— Они Отрицателей упустили, бестолковые олухи. А ты говоришь, что они смогут справиться с нами?
— Смогут, Рэй… посмотри на Лясю. Как бы мне ни хотелось верить в свои силы, нас несложно одолеть. Мы пока мало что умеем. И слишком беззаботно относимся ко всему. Нам нужна нормальная военная подготовка, а не телешоу.
— Именно об этом я и говорил не раз. Но ректору нужны были пешки. И если мы ничего не изменим, система нас перемелет и выплюнет. Мы должны сами стать частью системы, чтобы она изменилась. Только так будет шанс, что винтики начнут крутиться как надо, а не как попало.
— Мне страшно, — честно признался Шен.
— Мне тоже, мой друг. Не боялся бы либо дурак, либо психопат. Ни тем ни другим ты не являешься. Но у меня есть план.
— Но зачем вламываться в Школу, мы же можем пойти в полицию, или слить кары в сеть. Линн сделает репортаж.
— Я уже на всякий случай отослал копию данных Эрику, своему другу из прошлой жизни. Паренёк хоть и выглядит рыночным оборванцем, но на деле толковый. Так что данные по ректору обязательно всплывут, но есть риск, что и мы к тому моменту всплывём кверху брюхом.
Шен непонимающе посмотрел на меня, я видел его глаза в зеркале заднего вида.
— Есть риск, что пока мы ждём правосудия, нас всех по-тихому уберут в камере. А в том, что нас посадят за решётку — сомнений нет. Общественность уже раскачали, нас уже выставили в неприглядном свете не один раз. Люди будут настроены, чтобы нас заперли в клетки до суда или официального разбирательства. Все материалы будут проверять на подлинность. Это время. К тому же это игра в обе стороны, ректор тоже может состряпать парочку невнятных видео, на которых мы будем выглядеть нарушителями.Он хоть и банкрот, но остаётся очень влиятельным. У него есть связи, и те, кто дал ему деньги, кем бы они ни были, могут быть представителями любых структур. Не хочу заснуть в камере и не проснуться. Хочу устроить шоу, которое не пройдёт незамеченным. Нам нужен шок. Прямая трансляция. Так, чтобы наш голос услышали все. И увидели правду. Ты со мной?
Я обернулся к нему.
Шен ничего этого не хотел, он хотел бы верить, что всё рассосётся само собой. Но тот простой наивный парень из бедного квартала уже давно остался позади. Новый Шен прекрасно понимал, что проблемы сами собой не испаряются, и за правду порой приходится побороться.
— Я с тобой до конца, — сказал он и перевёл взгляд на Агату, заснувшую на его плече.
Он соглашался в том числе и ради неё, и ради раненной Ляси, и ради Бобби, который многое пережил, пока мы бегали перед видеокамерами на потеху зрителям. И даже ради Бабарашки, который случайно попал в наш мир, но стал дорог его девушке.
— Тогда сделаем это. Viva la revolucion. Если не сейчас, то уже никогда…Либо мы ректора, либо он нас.
Глава 32
Возвращались в кампус в полной темноте тем же путём, которым пришли. Рассчитывали на эффект неожиданности, так как переться домой сразу после налёта на бункер казалось максимально тупой идеей. Но слабоумие и отвага — друзья, которые всегда сопровождали клуб отщепенцев.
Ректор уже предупредил охрану, что мы можем вернуться, и нас следуют задержать, но, скорее всего, не мобилизовал для этого все силы. Тем более, он знал, что Ляся ранена, Агата в дурмане, а Бен — истощён. Такой группе определённо нужна помощь медиков. И вряд ли он стал бы рассчитывать, что мы разделимся.
А мы разделились. Попёрлись вдвоём с Шеном воплощать план, который мог сорваться на любом этапе. Проход меж скал мог закончиться облавой, но думать о плохом не хотелось. Эхо шагов отражалось от стен, резвый луч фонарика выхватывал изгибы скал, отбрасывавших кривые тени, которых пугался не только Шен, однако я в этом ни за что бы не признался.
Свернув в очередной узкий проём, пригнулись и миновали последний сложный участок. Но на этом сложности не закончились. Стайка летучих мышей, напуганных нашим вторжением, взмыла вверх, заставляя нас обоих отшатнуться.
— Это катастрофа! — не выдержал Шен.
— Отлично! С полного бедлама и начинаются великие дела! — беззаботно отмахнулся я.
— Что мы творим? Нас же на выходе скрутят и повяжут. Или пустят на корм рыбам.
— Ну конечно! Какие рыбы, когда комната Бена в подвале теперь пустует. Твои пухлые щёки отлично заполнят пустоту.
Он одарил меня неодобрительным взглядом, который я коже почувствовал в окружающей темноте.
— Очень смешно! — не унимался он. — Я, между прочим, серьёзно. Если бабуля останется одна, то даже не знаю… не знаю, что…
Недоговорил. Мысль оборвалась.
— Понимаю твою тревогу, и если ты хочешь повернуть назад — не буду останавливать.
— Да какой назад… — махнул он рукой. — Мне просто легче, когда могу выговориться. Но никаких «назад» не будет.
— К успеху, к победе? — уточнил заговорщическим тоном.
— В путь! — отрезал он, тяжко вздыхая и ставя точку в обсуждении.
И мы вышли на свет. Вернее, в ночную тьму, разгоняемую неярким полумесяцем и звёздами, но уже на твёрдой земле без скал и тоннелей. Первый этап плана завершился успешно. Теперь нужно было пробраться к одному из корпусов. К тому, что на задворках, куда студсовет сослал ректор, тем самым сыграв нам на руку сейчас.
Дроны в небе и камеры на карнизах я взял на себя, плавно перенаправляя и отворачивая в нужном направлении. Шен подкидывал камешки, отвлекая патрульных. Один раз даже раздразнил кошку, дремавшую на ступеньках, придавая ей ускорения и направив к двоим постовым, застрявшим в аллее и не особенно торопившихся продолжить движение по маршруту.