Понимаю, что в умат и мало чего соображает, но это явный перебор.
— Графиня Достоевская! — вышел вперёд один из курсантов. — Это серьёзное оскорбление. Допускаю, что алкоголь иногда путает слова и мысли, поэтому готовы выслушать ваши извинения.
— Иначе что? — не унималась Анна. — Дуэль? Да легко! Стенка на стенку, пока рядом с этой гнидой не ляжете! Мы готовы!
— Аня… — попыталась успокоить её Анастасия. — Ты что творишь⁈
Но слова уже были сказаны. Курсанты бросили жребий, и один недовольный парень отошёл в сторону, уравняв количество поединщиков.
Вздохнув, Воронины оголили свои мечи и начали напитывать их силой.
Бой начался не в нашу пользу. Если Кирилл с Анастасией ещё хоть как-то справлялись с более опытными противниками, то Достоевскую развезло до состояния нестояния, и она больше напоминала бабу, махающую коромыслом, чем серьёзного бойца. Кажется, она вообще перестала понимать, где находится.
Мне пришлось не только сражаться со своим курсантом, но и оберегать её бухую голову от опасности слететь с плеч. Добром подобное не кончится, понял я, получив третью незначительную рану. Кирилл тоже не в кондициях, раз перехватил оружие в левую руку. Ещё минута и нас ухайдакают по всем правилам.
— Лежать! Работает имперский спецназ! — громом раздалось над головой, когда уже совсем попрощался с жизнью.
Тут же нас опутала тонкая сеть, блокирующая проявление Дара, и пара дюжин крепких молодцов в масках невежливо прижали всех дуэлянтов к земле.
В ресторанный двор въехали несколько спецмашин, в которых мы и разместились, закованные в наручники. Чётко работают спецназовцы!
Дальше была тюрьма. Нас покидали в огромную камеру без окон и закрыли двери.
— Что за чертовщина? — недоумённо подал голос один из курсантов. — С какого хера⁈ Вроде ничего не нарушали и всё по правилам…
Вскоре всё выяснилось. Вошёл небольшой мужичок в штатском. Уже у порога он сморщил нос.
— Пьянь! Хоть топор вешай! Я следователь Иванов. Сейчас вам вколют отрезвляющее зелье и начнём допросы.
— И в чём нас обвиняют? — интересуюсь у него, прижимая к себе уснувшую Анну.
— В покушении. Был анонимный звонок, что группа лиц, сговорившись, решила убить Олега Волконского. И не нам позвонили, а самому князю Волконскому! Он тут же отреагировал. И слава богу, покушение, затеянное вами, мы предотвратили.
— Да мы вообще его друзья! — вскочил другой курсант. — И все из приличных семей! Да вот он, Олег! С нами! Дрыхнет!
Мы все одновременно посмотрели на пол, где лежало тело княжича. А вот это совсем нехорошо! У него изо рта стала выделяться чёрная пена. Это откат от дикой смеси алкоголя, транквилизаторов и искусственной накачки энергией.
— Быстро в медблок! — не растерялся один из фельдшеров, прибывших со следователем. — Счёт идёт на минуты!
Олега тут же унесли, а нам вкололи препарат, уничтожающий алкоголь в крови.
Через несколько минут мы обзавелись головной болью и трезвыми мозгами.
— Где я? — непонимающе спросила Анна, подняв отяжелевшие веки.
— В тюрьме, — буркнул Кирилл. — Ты что, совсем ничего не помнишь?
— Ну… Кажется, на свежий воздух пошла… Нет?
— Да, Достоевская! На очень свежий! Где ты умудрилась приплюсовать к дуэли Максима ещё и групповую вот с этими самыми курсантами, что прохлаждаются с нами! И кто тебя за язык тянул⁈
— Правда? И как это у меня получилось? Вообще, провал в голове.
— Ты оскорбила армию и нас лично, обозвав неприличным словом! — зло ответил один из наших противников. — Пусть дуэль и прервали, но она не закончена!
— Не может быть… И чего я неприличного… Ну это… Сказала? Бли-и-и-н… Водички нету?
Я на ушко произнёс то, что хотела услышать эта малолетняя пьянчужка.
— Правда? — покраснела она. — Ребят. Ой, как стыдно! Извините. Впервые в жизни до гулянки дорвалась. Так нажраться…
— Впервые? Теперь понятно! — усмехнулся один из парней. — Меня после первого раза два дня чистило. Отец вспоминает до сих пор и говорит, что более зелёного бревна ещё ни разу в жизни не видел. Если не со зла, а от дури, то готовы выслушать твои официальные извинения. Правда, парни?
Курсанты дружно закивали головами.
— Извините! Ни словом, ни делом не хотела обидеть! — стала каяться Аня. — Это всё шампанское! Потом, правда, вино было сладенькое… Коньяк и что-то ещё с коктейльной трубочкой… Я ж сама в Императорскую Военную Академию поступать собираюсь! Ну чего мне почти своих хаять?
— Извинения приняты… Но барон Гольц от поединков не отвертится!
— Всегда пожалуйста, — равнодушно пожал я плечами. — Единственное, так до конца и не понял причины, по которой вы на меня окрысились.
— Оскорбление и надругательство над горем графини Бугурской кажется тебе мелкой причиной, барон⁈
— Опять эта ведьма старая⁈ — возмутилась Анна.
— Она не такая и старая, — поясняю для протрезвевшей.
— Неважно, Макс! В начале покушения организовала, а теперь какую-то грязную интригу замутила? Подробности!
Я пересказал всю нашу встречу с ней, опустив лишь ментальное воздействие.
— Не верю! — воскликнул один из курсантов. — Олег говорил, что она жаловалась, будто бы Гольц преследует её весь вечер. Грязно пристаёт!
— Да Олег ваш был в полном неадеквате, — возражаю ему. — Вон как себя измордовал, что откачивать приходится. Подстава это, ребята. Ещё и вас в неё втянули, объявив, что вместе с нами хотели порешить Волконского. Поймите, я от дуэлей не отказываюсь. Надо — сделаем! Тут другое: понять, за что страдаем.
Почти час шла перепалка, пока снова не появился следователь.
— Ну что? — потёр он ладони с видом заправского злодея. — Виселицу или топор предпочитаете?
Друзья! Открываю подписку на книгу. Сразу же после неё ещё одна глава. Спасибо вам за ваши лайки, тёмплые комментарии и поддержку!
Глава 17
Мы замерли, поражённо глядя на следователя. Такого вопроса точно никто не ожидал.
— Смерть от старости рассмотреть можно? — спросил я.
— Молодец, барон Гольц, — кивнул этот Иванов. — Не подвёл. Обязательно после моего вопроса о топоре и виселице хоть один умник этот задаёт. Ваша компания не исключение… Свободны!
— Свободны? Не понял, а как же допросы и всё такое? — попытался я прояснить ситуацию.