— Пусть! Ты номер продиктуй и дальше паси.
Как только я его узнал, недолго думая, достал свой телефон, что дал мне в штабе Чистильщиков «клерк-барон» Семён Филонов.
— До утра не подождёт? — вместо приветствия буркнул он, почти сразу же ответив на вызов.
— Сам сказал, что могу в любое время. Теперь терпи. У меня реально возникла проблема. Нашёл кошелёк с крупной суммой наличными. Очень крупной. Ещё внутри вложена записка была с номерком. Явно хозяин записал свой, чтобы не забыть.Ты хвастался, что можешь прослушать и отследить любой телефон. Напряжёшься для меня?
— Отнеси в полицию. Чего мне трезвонишь?
— Слушай! Вот ты если бы почти двести тысяч потерял, то как себя чувствовал?
— Сколько⁈ — явно проснулся Семён.
— Двести!
— Ничего себе, как кучеряво рассеянные живут! Кошелёк твой с мешок размером должен быть!
— Не суть. Помоги, пожалуйста. Уверен, что человек переживает. Я уже по номеру несколько раз звонил, но он не отвечает. Придётся ехать по адресу. Не застану, тогда уже и в полицию находку притащу. Но ты же понимаешь, какая это волокита. А мне с утра на курсы ваши ехать. Хочется выспавшимся хотя бы наполовину быть.
— Ладно, самый честный человек Петербурга, — хмыкнул он. — Дай десять минут связаться с управлением.
Перезвонил Семён мне даже раньше.
— Это пригород, Макс. Почти час плестись. Бабуля восьмидесяти лет, Ираида Никитична по фамилии Петрова. Явно не её деньги. Наверное, внука или внучки.
— Спасибо, дружище! Пойду старушку навещу. Обрадую. Если в благодарность пирожками угостит, то тебе тоже с утра парочку подкину.
— Договорились, — рассмеялся он и разорвал связь.
— Ну что? По машинам? — нетерпеливо спросил нас Воронин. — Давно в хорошей драке не участвовал. Аж кулаки зудят. Эх, тряхну стариной!
— Смотри не растряси всё, — с лёгкой ехидцей в голосе проговорила Юлия и повернулась ко мне. — Максим, а мы можем попасть на место также, как тогда к Дыре в подвале этого задиристого полковника?
— Через Такса? Можем. Но обратно он нас вряд ли вытянет — большое расстояние требует энергии.
— Обратно машину у скоропостижно скончавшихся злодеев одолжим.
— Тогда вопросов нет.
— А у меня имеются, — возразил Савелий Тихонович. — Это как вы тут путешествуете, что даже мой забор с сигнализацией вам не помеха?Ты что-то в прошлый раз про перемещающий артефакт говорил, только какая-то несостыковочка получается. При чём здесь этот милый пёс?
— Сейчас узнаешь… Вооружаемся! — хмыкнула Юлия.
Ещё во время неожиданного ночного звонка унтер-офицер Семён Филонов, встав с кровати и накинув халат, прошёл в соседнюю комнату, являющуюся его личным кабинетом. Если бы кто-нибудь посторонний увидел его убранство, то минимум присвистнул от удивления. Расставленная вдоль стен и на столе дорогая техника на несколько миллионов рублей никак не могла соответствовать скромным доходам унтер-офицера. Да что там говорить! Даже если бы он не пил и не ел пару сотен лет, живя на улице, то даже тогда не смог накопить на такое роскошество.
Опустившись в кожаное кресло, Семён включил компьютер и набрал личный пароль. После этого, следуя подсказке на мониторе, приложил палец к считывающему датчику. Когда, наконец, доступ к системе был открыт, то он быстро вбил номер телефона, который дал Максим, и за пару секунд выяснил нахождение абонента.
Скинув данные барону Гольцу, унтер-офицер отложил телефон в сторону и уже через компьютер связался со своим коллегой, майором Иваном Владимировичем Филоновым, проходящим по всем документам, как дядя Ваня.
— Майор, — не поздоровавшись, сразу перешёл к делу «племянник». — Я по поводу твоего подкидыша.
— Он теперь не мой, а наш. Общественный, так сказать, — сонно отреагировал Иван Владимирович. — Слушаю.
Подробный пересказ разговора с бароном Гольцем быстро выветрил из головы майора остатки сонной неги.
— Думаешь, что куда-то серьёзно влез наш «пасынок»?
— Почти уверен. Поднял сводки наблюдения за сутки. Днём он и его дружки начистили рыла бойцам Сиплого. Ночью те пришли мстить хозяину заведения, в котором это случилось. А через полчаса Гольц находит немалые деньжищи и просит пробить телефончик. Утверждать стопроцентно не берусь, но если замазан Сиплый, то допускаю, что и телефон его. Если не его, то доверенного человечка, находящегося рядом с главарём. К тому же бабуля, на которую номер зарегистрирован, уже две недели как на том свете. Последние полгода жила у внучки под Тверью, где и преставилась.
— И что предлагаешь?
— Усилить наружное наблюдение за домами Достоевских и Ворониных.
— А последние тут причём?
— Дети двух фамилий сдружились и вместе бандитов отмутузили.
— Понятно. Не возражаю.
— Дядь Вань, — неожиданно перешёл Семён с официального тона на простой. — Знаю, что не одобришь, но я бы по пробитому загородному адресу усиленную группу захвата отправил. Чужих поднимать не стоит, а вот Ринату могу по-братски звякнуть. Он этого Гольца тоже хорошо знает и даже в отряд к себе собирается взять, поэтому понимает, с кем имеем дело. К тому же всю секретность оставим внутри нашего тёплого коллективчика.
— Без санкции генерала Можайского такое вытворять нельзя, — возразил Иван Владимирович. — Всё-таки наш непосредственный начальник. Только помяни моё слово, что пошлёт герцог меня, если среди ночи разбужу, предоставив в виде доказательств лишь одни домыслы.
— Так, я сам позвоню. На меня его «посылалка» не работает.
— Я тебе позвоню! — гаркнул в трубку майор. — Папенькой своим прикрываться вздумал? Фиг тебе! Пока ты мой «племянник», то свои замашки отбрось в сторону! Это приказ! Понятно⁈
— Есть… — вздохнул этот непростой унтер-офицер. — Но я уверен в своей правоте. Ты же сам всегда учил, что работа разведчиков и контрразведчиков основывается не только на умозаключениях, но и на природной чуйке. Она прямо вопит у меня сейчас!
— Ладно. Уговорил, — сдался Иван. — Я звоню герцогу Можайскому, а ты банду братца своего поднимай… Но учти! Если всё окажется пустышкой, то на ковёр к генералу пойдём вместе. Такой ценный опыт начальственного гнева приобретёшь, что ходить будешь с неделю в раскоряку.
— Я готов! — горячо ответил молодой человек.
— Хрен тебе, а не готовность. Поверь, я за десятилетия службы так и не привык к разносам Антона Можайского, а твой изнеженный зад помягче моего будет.