Он снова очутился возле лифтов, которые продолжали фонтанировать гостями. И вот какой-то неожиданный, даже неуместный звук привлек наконец его внимание. Виталик хищно подобрался и пошел на этот звук — то был писк игрушки «уйди-уйди».
Доносился он из мужского сортира.
Виталик распахнул благородную ореховую дверь с человечком на табличке. Сортир блистал кафелем и никелем. В нем было накурено. У распахнутого окна находились двое субъектов средне-эльфийской наружности. Грязноватые плащи из цельных кусков подкладочного материала, линялые майки с надписями «Алиса» и вечные армейские «гады». Похожи они между собой были, как однояйцевые близнецы.
От страшной злобы, которая Виталика внезапно переполнила, он даже не разглядел их как следует. Но один из них — это точно — сжимал в руке резинового Чебурашку. Второй смотрел пьяным взглядом и медленно икал.
Виталик прикрыл за собой дверь.
Он смотрел на этих субъектов и пытался представить себе, что нужно сделать. От волнения его даже затошнило.
Наверное, он дико выглядел. Субъект с Чебурашкой посмотрел на него и удивленно спросил:
— Мужик, ты чего?
Виталик шагнул вперед и схватил его за ворот.
— Ты чего? — прошептал субъект и рванулся. Ворот затрещал.
— Отдай, — хрипло велел Виталик.
Субъект молча топтался на месте и сопел. Глаза у него выкатились до предела.
— Да отдай же! — заорал Виталик и неожиданно легко швырнул его на пол. Второй встал к ним боком и изготовился для пинка. Но нога, повинуясь капризу пьяного тела, ударила первого субъекта по голове.
— О-у-у! — взвыл первый.
— Отдашь или нет? Отдашь или... — бормотал Виталик, стуча его по лбу гардеробным номерком.
Первый субъект вяло выбросил руку с Чебурашкой — неясно было, хочет ли он отдать игрушку или ударить. Виталик вырвал «уйди-уйди» из его пальцев.
— У кого еще есть? У кого еще? — торопливо вопрошал Виталик, стоя коленями на груди поверженного.
Второй субъект, подумав, переменил позу и снова начал замахиваться ногой.
Но тут в одной из кабинок зашумела вода, дверца отворилась, и оттуда выпорхнул Грегуар.
— Странные места вы выбираете для развлечений, господа! — лучезарно произнес он.
Второй субъект, покачнувшись, опустил ногу и неторопливо икнул.
— У кого еще есть эта пакость? — рычал Виталик.
— Рекомендую подчиниться и отвечать, — сказал Грегуар. — Этот человек — псих.
— Да хоть сам дьявол, — задыхаясь выдавил первый субъект. — Напал, свалил... Да ему сейчас...
— Как ты думаешь, Каин, что с тобой сделает Альвдис, если я перескажу ей все, что услышал от вас, сидя на толчке? — осведомился Грегуар, пристально разглядывая кончик своей рапиры. — Вы, кажется, говорили о...
— Дьявол... — заскрежетал зубами субъект по имени Каин. — Шпион сортирный...
— Фу, — брезгливо сморщился тонконогий Грегуар.
— У Фица вторая пищалка, больше нет ни у кого... Была еще у Шенти, но он ногу сломал... Фиц, отдай пищалку... Да уберите с меня этого слона...
Виталик встал. Его трясло и тошнило. Не глядя он взял вторую игрушку и положил обе в карманы пиджака.
— Ч-черт, — говорил Каин, отряхиваясь, — можно было бы и договориться... а этот сразу... м-мудак!
Потом Фиц икнул, и оба они исчезли.
— Ручки-то трясутся, — заметил Грегуар, глядя, как Виталик прикуривает.
— Я ни о чем тебя не спрашиваю, — продолжил он. — Хотя мог бы...
— А я спрошу, — сухо сказал Виталик. — Вернее, попрошу. Покажи мне, пожалуйста, среди гостей Аэглин.
Грегуар хмыкнул, щелкнул пальцами и весело обронил:
— Ну идем!
— А чем ты их так напугал? — спросил Виталик, когда они уже шли по коридору.
— Ну, видишь ли, все эти существа en masse 5 чрезвычайно чувствительны к мнению окружающих. Особливо — значимых окружающих. Система взаимопочитания. «Ты — крут, но я знаю о том, что ты — крут, и поэтому я тоже немножечко крут». Ну а я этим пользуюсь... по мере сил. В реальной жизни я — студент кафедры прикладной психологии. А тут — столько материала, такие потрясающие патологии!
— Изучаешь, значит? Ловко! — поразился Виталик.