Настенька мгновенно зеленела и вдруг исторгала из себя длинную, пенящуюся, с резким запахом струю куда-то в ноги прохожим. Те протестующе пищали и отскакивали.
«Сколько же в нее помещается?» — думал Виталик, объятый суеверным ужасом.
Тут эскалатор закончился, а Настенька по инерции полетела дальше, расставив руки. Сзади кто-то обидно захохотал.
Они возвращались с банкета после морозовской защиты. Виталик присутствовал на защите в качестве стенографиста. В зале помимо ученого совета находились также и знакомые Шуры Морозова, слетевшиеся в предчувствии пиршества.
И пиршество было. Сначала в холле медицинской академии, а потом в квартире, которую сняли на сутки морозов-скис родственники, приехавшие из Минска по сему замечательному случаю.
— Зачем ты пригласил Дикую Женщину? — недоумевал Виталик.
Шура, совершенно замученный и какой-то растерянный, только разводил могучими руками и топорщил усы.
— Сам не знаю... дурак я, наверное, — говорил он.
Защита прошла легко, и было видно, что Морозов даже разочарован. А мама Морозова, невысокая бойкая женщина, сияла от удовольствия. Когда ее сын отвечал на вопросы оппонента, она наклонялась вперед и еле видно кивала головой.
Настенька явилась уже навеселе. От стыда и смущения Виталик ей даже нагрубил, но она этого не заметила.
— Смотри, Шурка-то какой умный! Просто ужас! А? — орала она на весь зал, показывая пальцем на новоиспеченного кандидата.
Виталик смотрел на нес с каким-то брезгливым любопытством, как на диковинное насекомое. «Эти зубы зеленые... Я к ней что-то испытывал? Что за бред? —думалось ему. — Как так могло произойти?»
— Ты решила напиться? — спросил он у нес шепотом, когда они сидели за столом.
— А тебе что за дело? — визгливо закричала она.— Ну надо же! Все лезут в учители!
Виталик пожал плечами и, воспользовавшись перекуром, просто пересел от нес за другой конец стола. А стол был длинный, как взлетная полоса. Он занимал собою почти всю комнату этой квартирки, оклеенной рыжими обоями. По обоям прогуливались важные клопы. Квартиры, снятые посредством бабушек на вокзале, все похожи одна на другую — вряд ли стоит подробно их описывать, тем более, что этот сервис нс вполне законен.
Эта рыженькая квартирка, помимо стола, вмещала в себя человек тридцать родственников, знакомых и друзей Шуры Морозова. Виталик, отвыкший от «приличных» незнакомцев, чувствовал себя некомфортно. Кроме того, его нс оставляло опасение, что Дикая Настенька нарочито задалась целью испортить «цивильную вечеринку». Вела она себя просто невыносимо.
— Я этого нс см! — брюзжала Настенька. — Тут мясо... Я не ем трупов...
Какой-то из Шуркиных родственников, по происхождению индус (среди минчан, да и вообще жителей Беларуси, такое бывает. У Виталика есть товарищ родом из Гомеля, так его кузина — кубинская мулатка), так вот, этот индус, готовивший к столу удивительно вкусные блюда, виновато цокал языком и пытался за Настенькой ухаживать. В конце концов он убежал на кухню, где спешно начал готовить какое-то вегетарианское кушанье. В ожидании его Дикая Женщина пила водку.
— Не стоило беспокоиться. — сказал Виталик туриной маме. Та в ответ улыбнулась и только махнула рукой. На фоне всех прочих ее беспокойств и хлопот это, наверное. и не заслуживало внимания.
— Если вы едите эту... мертвечину, — разорялась Настенька между рюмками, — то это не означает, что все должны есть дохлятину. И вообще...
— Помяни мое слово, — зашептал Виталик Морозову на ухо, — выйдет сцена. Ей-богу, выйдет.
— Сугубо, — мрачно подтвердил Шура.
— Я никому не рекомендую есть мясо, — говорила Дикая Женщина, — это отвратительно влияет на карму. И на мозги. Вот Шура — нс ест мясо, поэтому такой умный. Просто ужас, какой он умный!
Морозов, закусывавший в этот момент бифштексом, свекольно побагровел.
Гости усердно говорили на всякие праздничные темы и чествовали кандидата. На Настеньку они будто бы не обращали внимания, но Виталик ловил взгляды откровенно сочувственные.
— Мне кажется, с ней что-то происходит в последнее время. Кризис какой-то. Я не понимаю! — Виталик отчаянно вздохнул.
— Да брось, чего ж тут непонятного, — бурчал Морозов. — Бабе рожать пора...
— Тебе как хирургу свойственны радикальные меры, — сказал Виталик. — Но она на это нс пойдет ни за что.
— В том-то и беда... Эх... Слушай, я уезжаю скоро. Хотелось бы с тобой еще погулять...