– И вы ничего не видели? – обратился я к двум его приказчикам.
Те дружно, но отрицательно замотали головами.
– Жаль, – сказал я, – я бы тому, кто что-нибудь видел, хорошо заплатил...
Живец затрепыхался во внимательных ушах молодых парней со смышлеными лицами.
– Пойду, спрошу еще кого-нибудь, может быть, найдутся желающие заработать, – добавил я для их сведения, и вышел из лавки, ожидая, чем моя ловля кончится. Не успели мы отойти и двадцать шагов, как показался один из приказчиков.
– Эй, идите сюда, – тихо проговорил он, вскоре догоняя нас с Ваней.
Мы свернули за какой-то лабаз. Парень подошел, осмотрелся и, соблюдая повышенную конспирацию, встал к нам спиной. Получилось это у него как встреча разведчиков в старинном шпионском фильме.
– Сколько дашь? – не глядя на меня, спросил он.
– Смотря, что ты видел, если будет того стоить, даю пол-ефимки.
– Все видел, и даже знаю того, кто тебя обокрал.
– А тех людей, что на нас напали, знаешь?
– Нет, они не здешние, видел их в первый раз. Но могу сказать, в каком они кабаке гуляли, может, там их знают.
– Хорошо, бери, сколько посулил, если не соврешь, дам еще столько же, – сказал я, вытаскивая деньги.
Плата была более чем щедрая, и парень сразу повеселел.
– Давай сразу ефимку, скажу, к кому за краденым подойти, у нас тут своя воровская артель, атаман все распоряжается. Без его слова тебе все равно ничего не вернут.
Информация того стоила, и я, не торгуясь, расплатился. Приказчик указал и трактир, где, по его словам, всю ночь развлекалась компания здоровяка, назвал вора, срезавшего кошель с двадцатью монетами и другого, того, что увел мою саблю. Последним он назвал местного атамана.
– Иди прямо к нему, может быть, саблю и выкупишь. Только смотри, он мужчина строгий, как бы еще хуже не получилось.
Мы с Ваней первым делом пошли узнавать о наших обидчиках. Кабак, в котором они гуляли, был самым обычным. По обеденному времени народа там было много, и на нас никто не обратил внимания. Мы устроились в дальнем углу, и я заказал здешнее «порционное блюдо», которое ели все посетители, тушеную требуху. Половой, замызганный до неприличия молодой человек со смазанными древесным маслом и оттого прилизанными волосами, принес две миски с этим сомнительным деликатесом и половину каравая ржаного хлеба. Виду нас с Ваней был самый затрапезный, потому и внимание он нам оказал соответствующее. Однако лежащие на краю стола мелкие серебряные монеты неожиданно приковали рассеянный взгляд долового, и мы, их владельцы, удостоились его благосклонного внимания.
– Деньги, – как бы, между прочим, намекнул половой, опираясь рукой о стол в непосредственной близости к монетам.
– У вас тут всю ночь гуляла компания, ты знаешь, кто они такие? – не поддержав разговор о деньгах, спросил я.
– У нас тут многие гуляют, всех не упомнишь, – индифферентно глядя в пространство, поделился парень. – Деньги на столе – плохая примета...
– Если назовешь, кто они такие, можешь их забрать, – сказал я.
– Которые дрались? – уточнил он.
Я не знал, кто тут у них дрался, потому просто описал напавшего на нас человека:
– Такой здоровый, мохнатый в синем кафтане, и с ним человек десять людей, по виду холопы.
– Боярин бывший? – тотчас сориентировался он. – Требухин?
Кажется, с требухой нам сегодня крупно везло. Впрочем, такая фамилия объясняла сдержанность Наташи относительно информации о своем родовом величии. О русских аристократах с такой невзрачной фамилией я никогда не слышал.
– Наверное. Ты про этого Требухина что-нибудь знаешь?
– А что о нем знать, – лениво сказал половой, пододвигая ладонь непосредственно к монетам.
– Ну, хотя бы где он живет.
– Хочешь узнать, где он живет? – переспросил он, воздев взор к низкому закопченному потолку.
Я положил на стол еще одну монету.
– Недалеко он живет, аккурат в Подливках, по дороге в Ярославль, – пока половой говорил, все монеты каким-то таинственным образом исчезли со стола. – А в Престольную явился дочь искать, она из дома сбежала.
– Спасибо, ты мне очень помог, – поблагодарил я. Как во все времена, с москвичом было приятно иметь дело. Мы за деньги не то, что малознакомого гостя, мать родную продадим.
Теперь когда сведения были получены, и ситуация окончательно прояснилась, есть подозрительно пахнущей рубец мне было необязательно. Тем более, что на Охотных рядах у нас осталось еще одно важное дело, вернуть похищенное.
– Пойдем, – позвал я оруженосца.
– Хозяин, можно я доем? – жалостливо попросил он, с вожделением глядя на недоеденный деликатес. – Я быстро!
– Тебе это нравится? – удивленно спросил я. Питались мы, надо сказать, вполне по-барски, обходясь без субпродуктов.
–Ужас как нравится, давно такой вкуснятины не ел!
– Доедай, конечно, можешь, если хочешь, и мою порцию съесть.
– Правда! – обрадовался он. – А я смотрю, ты не ешь, думаю, зачем же такому добру пропадать!
Окрыленный рында смел две внушительные порции требухи и вдобавок корочкой хлеба досуха вытер миски. Таким образом, отобедав, мы по наводке приказчика, пошли разыскивать атамана местной воровской ватаги. Трактир, в котором тот организовал свою штаб-квартиру, был не в пример чище и богаче предыдущего, Народа здесь почти не оказалось, видимо, цены в роскошном заведении были высокие, и малоимущие горожане предпочитали менее крутые места.
После падения Годуновых, радеющих за трезвый образ жизни, нравы в кабаках сразу же упростились. Однако здесь все было в рамках старых приличий: вино в открытую не подносили и очень пьяных среди посетителей заметно не было. Мы, как и в предыдущем трактире, сели в дальнем углу, так, чтобы можно было видеть весь зал. Прозвище атамана я знал от приказчика, звали его не очень оригинально, Казаком. Каков он собой, тот описать не сумел, конечно, можно было спросить о нем полового, чего мне делать не хотелось, чтобы не привлекать к себе внимание. Я решил попробовать узнать его сам.