– Что я узнал?! – вскричал старший Ферен. Он выглядел очень взволнованным. – Это все правда, что мне рассказал сын? Ты – Нерман, наследный принц?!
Михаил откашлялся и с трагическим видом начал:
– Позволь мне рассказать все с самого начала. В этом мире у меня нет ни отца, ни матери. Есть только ишиб Аррал. Который спас меня, когда я только появился под этим солнцем. Почти всю свою жизнь здесь я провел в деревне Камор. Аррал обучил меня многим вещам, практически дал мне все, что мог. За что я чрезвычайно благодарен ему. Когда же пришло время увидеть «дядюшку», я отправился в столицу. Разумеется, король не признал во мне своего племянника. Да и как могло быть иначе? Ведь он думает, что его племянник мертв. Я никогда не видел раньше Миэльса, но он произвел на меня отвратительное впечатление. Более тупого и самодовольного человека мне, возможно, даже встречать не приходилось. После аудиенции я долго колебался, говорить ли о моих планах твоему сыну. Но потом решил – будь что будет. И рассказал ему все, что решил рассказать!
Может быть, ловкий адвокат или даже опытный дипломат справились бы с задачей и лучше, но Михаил все равно превзошел сам себя. Он не сказал ни слова лжи. И теперь внимательно наблюдал за выражением лица собеседника. Оно менялось прямо на глазах. За время краткого рассказа Ронел пережил бурю противоположных по знаку эмоций, выражение его лица постоянно менялось… Наконец он успокоился и както подоброму, легко улыбнулся.
Ференстарший был счастлив. Долгое, долгое время он думал о том, что будет со страной, что будет с его семьей, с его детьми, что будет с ним. Он ярко видел распад и гибель страны. Еще лет пять подобного правления, и, возможно, все было бы кончено. И вот блеснул луч надежды. И какой луч! Новый король! Да еще и благоволящий к его сыну.
Ференстарший в свое время давал присягу королю Миэльсу, но теперь выяснилось, что корольто ненастоящий. Значит, и присяга недействительна!
– А что, Аррал – великий ишиб? – спросил Ронел.
Это был сложный вопрос. Михаил еще больше сосредоточился.
– Многие, многие люди считают его никудышним ишибом, – ответил он. – Но он еще покажет свою мощь! В будущем, когда он не будет ни от кого скрываться!
Услышав сказанное, старший Ферен понял, что таинственный Аррал достиг немалых высот в сокрытии своего истинного абаи что научил этому и Михаила.
Ронел хотел задать еще один уточняющий вопрос, но Михаил увидел это и поспешил опередить старика. Оказаться под градом вопросов, на которые нужно отвечать только честно, в его планы не входило.
– Только я сразу хочу всех предупредить! – воскликнул он. – Я категорически против рабства! И немедленно его отменю по восшествии на престол!
Это восклицание достигло своей цели. Все уточняющие вопросы были забыты, а присутствующие сосредоточились на вопросе рабства. Это ведь неслыханное дело – рабство существовало испокон веков, а тут, вот так внезапно, ктото хочет отменить устоявшийся порядок. Оживленная дискуссия по этому поводу очень устраивала гостя Ференов.
Его пытались переубедить, но он был неуступчив. В конце концов Ронел с грустью подытожил, что богачи их не поддержат. На чем вопрос и был закрыт. Ни Михаил, ни присутствующие не разбирались толком в экономике. У Ронела было маленькое поместье, которым он не управлял, а самозваный принц вообще не имел к управлению никакого отношения. Они и предположить не могли, что отменять основы заведенного порядка вещей совсем непросто. Если знание умножает скорбь, то незнание умножает счастье. Обсуждая вопросы отмены рабства, заговорщики были счастливы.
– Что же ты собираешься делать потом? – спросил Ронел, когда вопрос о рабстве, по их представлениям, был решен.
– Женю твоего сына на Ларете Каретт и сделаю Торка уру, – ответил молодой человек с улыбкой.
Может быть, это было и шуткой, но очень правильной шуткой. Обычно после таких шуток короли приобретают самых верных и надежных вассалов. А Маэт уже сейчас был готов бежать и свергать Миэльса.
– У меня есть много друзей, – сказал Ронел. – Они мне безгранично доверяют и помогут нам, мне надо лишь слегка подготовить их к такому повороту. Конечно же все нужно делать очень осторожно. Лучше формировать отряд, когда тебя, принц, нет в столице. На всякий случай.
– Пока не называйте меня принцем, – попросил Михаил. – Называйте по прежнему имени. А то еще случайно на публике назовете так, а ктонибудь услышит.
Затем разговор перешел к планам захвата власти.
– Имеет ли смысл устраивать переворот в столице? – спросил Торк.
– Нет, – покачал головой Ференстарший, – даже если удастся свергнуть Миэльса, на троне Ксанту не удержаться. У всех четырех родов здесь сконцентрированы слишком большие силы. И этим семействам будет что терять.
Михаил кивнул:
– Я думал над тем, чтобы захватить столицу извне. Но для этого мне понадобятся две вещи. Время – примерно месяца три. И армия. Не очень большая. Однойполутора тысяч воинов для этого смутного времени должно хватить. Может быть, даже меньше.
– Как можно штурмовать столицу с тысячей?! – воскликнул Ференстарший. – Здесь же гвардия, ишибы…
– У меня есть один секрет, – ответил Михаил.
Он хотел, как обычно, промолчать с таинственным видом, но на него устремились ожидающие взгляды. Они были его союзниками, согласились рисковать вместе с ним и заслуживали откровенности.
– Я знаю, как сделать для воина амулет, который равен или превосходит легендарный амулет Террота. Идеальный многофункциональный амулет для солдат. Сила, реакция, защита и самозарядка.
Все ахнули. Положительно, этот день был днем сногсшибательных новостей.
– Что же нужно тебе сейчас? – спросил у Михаила Ронел.
– Я бы хотел встретиться с ишибами. Мудрыми, знающими ишибами и поговорить с ними кое о чем. Инкогнито, не как наследник трона, безусловно. Затем отправлюсь в Камор заниматься подготовкой. Это нужно для амулета. Также мне бы хотелось хоть немного освоить то, что умеют все. Воинские искусства и верховую езду. Но если Торк последует за мной в Камор, то это можно совместить с основной подготовкой. Затем, через три месяца мне нужно человек пятьдесят – сто для начала. Потом можно будет вербовать всех подряд: крестьян, рабов… Рабов особенно. Хоть часть их должна пойти за теми, кто несет свободу.
Торк вопросительно посмотрел на Ференастаршего.
– С тобой отправится не только Торк, но и мой сын. Я останусь здесь собирать отряд. Сегодня же договорюсь о том, чтобы великий ишиб Парет принял тебя. Это глава одной из самых могущественных школ.
Михаил был очень рад, что дело заговора перешло в столь умелые руки. Он нисколько не сомневался, что Ронел найдет достаточно людей. Залогом была репутация Ференастаршего. Сам он не лгал и мог видеть ложь. Как можно не поверить такому человеку?
– Я не знаю, когда ты собираешься отъезжать в Камор, но думаю, что перед этим под какимто предлогом нужно организовать небольшой прием. Это позволит мне пригласить всех нужных людей и показать тебя им, чтобы запомнили. А потом, после твоего отъезда, я открою, кто ты на самом деле.
Михаил согласился и с этим. Старик был определенно мудр.
– Вот еще что, – замялся Ронел. – Нужны будут деньги. Много денег. Снаряжение для отряда, зарплата наемникам, оружие для вновь прибывших… У меня есть несколько идей, где их взять, но они все ненадежны.
– Я тоже подумаю над проблемой денег, – сказал молодой человек. – Они никогда не будут лишними.
Так сложился примерный план заговора.
Глава 21
Великий Парет
Если мудрец знает меньше, чем ты, это не делает мудрецом тебя.
Ученик ишиба Парета – виноделу
Раун, Каретт, Бинтор и Хрост – эти четыре семейства фактически правили Ранигом, держа в своих руках финансовые потоки. Возлюбленная Маэта была как раз из благородного рода Каретт. Семьи терпеть не могли друг друга. Но вздумай король или еще ктонибудь отлучить от кормушки хоть один род, остальные грудью вставали на его защиту, потому что от этого зависело существование всей «банды четырех родов», как ее хотелось назвать Михаилу во всеуслышание, когда (и если) представится такой случай. Если можно покончить с одной семьей, то почему нельзя потом покончить с другими? Конечно, семьи занимались интригами друг против друга и пытались еще более улучшить свое положение. Главы родов Бинтор и Хрост даже всерьез задумывались о том, чтобы захватить трон после смерти Миэльса, но пока что не решались выносить эти планы за пределы узкого круга посвященных.