– Книжные лавки тут недалеко, – произнес Маэт. – Но если тебе нужны книги, связанные с управлением ти,то они могут стоить ох как дорого.
– А у кого самая большая лавка?
– У Акенера. Говорят, у него есть все, что только можно купить за деньги.
Ишиб Акенер выглядел довольнотаки пожилым и напоминал хомяка. Но не избыточной массой тела или большими щеками, – нет, ишиб был худ. На хомяка он был похож своим поведением.
Акенер сидел на хлипком табурете за узкой стойкой прямо около входа в свою лавку. Казалось, что он таким образом охраняет ее. За его спиной возвышались стеллажи. На них были свитки и ничего кроме свитков. Тысячи и тысячи. Ишиб нервно оглядывал их с видом безраздельного собственника, его глаза жадно перебегали с одной полки на другую.
«Продает ли он чтонибудь вообще?» – подумал Михаил, когда ишиб предстал перед ним.
Словно угадав его мысли, Акенер улыбнулся. В этой улыбке было все: оценка посетителей, попытка угадать то, зачем они пришли, и неистребимое желание приобщить к своим запасам еще хоть чтото. Хотя бы деньги.
– Рад видеть воинов в моей скромной лавке, – сказал ишиб. – Нечастые посетители. Что же вы желаете? Стихи в подарок даме? У меня есть очень редкие стихи, их никто не знает.
Он понизил голос:
– Вы даже можете их выдать за свои собственные.
Михаил, как и многие его современники, в прежней жизни мало интересовался чужими стихами. Когда он был подростком, его больше волновали собственные вирши, но потом прошло и это. К моменту появления Михаила в мире Горр поэзия абсолютно не интересовала его.
– Мне нужны труды по изготовлению амулетов.
– Что именно?
– Все, что есть.
Глаза Акенера округлились.
– Пожалуй, у меня найдется несколько свитков… несколько десятков свитков. Но они стоят очень дорого!
– Покажи их.
Ишиб слез с табурета. Подойдя к ближайшей полке, он, казалось бы, наугад взял из одного места один свиток, из другого – другой, затем – третий. Выложив их перед посетителем, он выжидающе посмотрел на него.
Михаил бросил на них беглый взгляд и повернулся к приятелям:
– Если вам тут нечего делать, то идите в оружейные кварталы. Возвращайтесь через час. Думаю, этого должно хватить.
Для Акенера фраза звучала загадочно. Должно хватить на что? Но Маэт и Торк, не говоря ни слова, покинули лавку. Ишиб остался один на один со странным посетителем.
Михаил быстро просмотрел начальные строки предложенных свитков. Дальше они не открывались – мешали печати. Это, безусловно, имело смысл как локальная мера против злоупотребления правами владельца свитка – если ишибычитатели обладают абсолютной памятью, то зачем им чтото покупать? Прочитал один раз и все помнишь.
– Это немного не то. Я ищу нечто другое, поближе к практике. Инструкции по созданию амулетов разных видов, например. Желательно с углубленным теоретическим обоснованием.
– Но зачем тебе? – еще более удивился продавец. – Ты же даже не ишиб!
– Если я не ишиб, то мне положена скидка? – сразу же отреагировал Михаил.
– Нет, – испугался Акенер.
– Тогда какая разница, кто я такой? Я – тот, кто платит. Неси другие.
Вскоре Акенер понял, на что должно хватить часа – на просмотр всех его свитков, имеющих хоть какоето отношение к амулетам!
В конце концов покупатель отобрал восемь штук и колебался, брать ли еще один, рассматривая его и так, и эдак.
– Бери, это очень ценная вещь, – посоветовал Акенер. – Управление огнем. Я его приобрел только вчера. Завтра его точно не будет – купят.
Под верхним слоем печати скрывалась дата приобретения свитка. Акенер купил его три месяца назад. Человек, не видящий ти,эту дату заметить бы не мог.
Михаил отложил девятый свиток в сторону.
– Сколько за эти?
– Шестьдесят золотых.
Сумма была несуразной, впрочем, покупатель уже составил мнение о продавце.
– Десять. Учитывая то, что ты пытался меня обмануть.
– Обмануть?! Когда же?!
– Когда сказал, что купил свиток об управлении огнем вчера. Ему уже несколько месяцев. То, что я не ишиб, не означает, что я не могу видеть ти.
Акенер даже не сделал вид, что ему стыдно.
– Десять?! Это слишком мало! Я готов немного сбросить, но не столько!
Маэт и Торк пришли в разгар спора. Торговец был очень упрям, но молодой человек пошел на принцип. Даже на один золотой можно было купить очень многое. Торгуясь, Михаил не забывал о том, что фактически зарабатывает деньги, сбрасывая цену и сокращая возможные расходы.
Торговля завершилась на двадцати двух золотых. Акенер причитал, что скоро пойдет по миру. Это выглядело столь натурально, что принц восхитился глубиной актерского таланта ишиба. В связи с этим ему стало очень интересно – а есть ли в Раниге театры?
Когда приятели вернулись в дом Ференов, до ужина оставался примерно час.
– Сегодня утром, перед тем как отправиться спать, я подготовил коечто для вас, – Михаил протянул каждому по золотой монете. – Пусть каждый из вас положит монету в карман и постарается приучить себя к тому, чтобы не расставаться с ней никогда. Это – амулет. С ним вы станете сильнее, быстрее и будете обладать защитой от физических воздействий. Подзарядки у ишиба он не требует.
– Так это и есть легендарный амулет Террота?! – с восторгом воскликнул Маэт.
– Тише. Не кричи так. Да, это – лучший амулет для воинов. На сегодняшний день.
Все время, оставшееся до ужина, Ференмладший и Торк провели на заднем дворе, привыкая к новым способностям. Если бы не строгость Ронела, к приему гостей они бы точно опоздали.
Ференстарший пригласил шестнадцать приятелей. Часть из них прибыла с женами, часть – с сыновьями. В общей сложности на званый ужин пришли около сорока человек. Комен явился одним из последних в совершенном одиночестве.
Михаил стоял рядом с Ференом, когда тот встречал гостей. Ронел представлял молодого человека как «благородного уру Ксанта и сына его старого знакомого, с которым они неоднократно сражались против врагов». Старик нисколько не лгал, то есть был уверен, что не лжет. Ведь он действительно знал короля Ортера, отца Нермана. И неоднократно сражался в составе его войска. А то, что он называл принца другим именем, – это не ложь, а необходимая маскировка.
Многие гости тоже принимали участие в тех же сражениях. Поэтому они недоумевали, пытаясь припомнить загадочного отца Ксанта. Богатство одежд молодого друга Ронела произвело на них немалое впечатление.
Когда к ним подошел Комен, то на его лице играла привычная ироническая улыбка.
– Когда я увидел тебя в первый раз, – тихо сказал он Михаилу, – ты был крестьянином. Когда увидел во второй раз – ты был просто дворянином. Сейчас же тебя представляют как уру. Кем же ты станешь при следующей нашей встрече?
– Принцем, – рассмеялся тот.
Комен оценил шутку.
Званый ужин удался. Гости активно общались с Михаилом. Многие из них пытались узнать хоть чтото о его отце. Но молодой человек на все вопросы отвечал лишь, что отец умер, когда он был совсем маленьким, поэтому ничего не помнит о нем.
Михаил был безукоризненно вежлив, шутил, запросто общался с молодежью и произвел на всех очень приятное впечатление.
Когда гости покидали дом, Михаил также стоял рядом с хозяином. Прощание было так же значимо, как и встреча. В протоколе дворянских приемов, сложившемся в мире Горр, как и в любом другом мире, каждое действие, даже мелкая деталь, может нести определенную смысловую нагрузку. Если совершенно посторонний человек стоит рядом с хозяином дома, не только встречая, но и провожая гостей, то это должно было иметь какоето объяснение. Но пока что никто объяснения не знал. Гости уходили, мучимые любопытством.
Комен пришел последним, последним же и собирался уйти.
– Ты не проводишь меня немного? – спросил он у Михаила.
Тот согласился. Они вышли на улицу.
– Старик Ферен – очень достойный человек, – сказал Комен. – Настолько же достойный, насколько вредный и упрямый. Я с трудом представляю себе ситуацию, в которой он комуто оказывал бы такие почести, как тебе.
Собеседник слегка улыбнулся.
– Если же ты спросишь меня, на что похож этот прием, – продолжал Комен, непрерывно приглаживая свои длинные усы, которые ворошил ветер, – то я тебе отвечу: на сборище заговорщиков, хотя никаких намеков на заговор не прозвучало. Это все кажется мне странным. Могу даже предположить, что речи прозвучат в будущем.
– Почему ты так думаешь? – Михаил уже широко улыбался.
– Вот смотри. У Ферена внезапно появляются деньги, что удивительно само по себе. Он приглашает старых боевых приятелей в гости. Те, у кого есть взрослые сыновья, приводят их. Видимо, он намекнул на это в приглашении. При этом Ферен торжественно представляет им никому не известного молодого человека, который одет так, словно он по меньшей мере далл. А если прибавить к этому хотя бы то немногое, что мне – пока – известно о личности этого молодого человека, то все во мне кричит: «Это заговор против короля! Это заговор против короля!»
Михаил рассмеялся. Комен был очень умен и догадлив.
– И что бы ты решил, если пришлось бы выбирать, поддержать или нет сей гипотетический заговор?
– Я не испытываю к королю никаких нежных чувств, – ответил Комен. – Он губит страну. Это видят даже дети. Он ведь не принял меня, когда я принес ему план обороны двух крепостей. Отличный план, надо сказать. И я охотно приложил бы свои силы для спасения государства. Но при двух условиях.
– Каких же?
– Вопервых, заговор должен иметь под собой какуюто основу, какоето будущее. Вовторых, я бы не хотел, чтобы мою семью казнили, если заговор будет успешным. Хотя все они ко мне относятся плохо, но смерти им я не желаю.
– Хорошо, – будничным тоном сказал молодой человек, – договорились.
– Договорились? – переспросил Комен. – Возможно, мы и договорились по второму пункту. Но как быть с первым?
– Я – принц Нерман.
Комену изменило обычное самообладание, и он, оглянувшись по сторонам, пробормотал нечто нечленораздельное. При этом на лице нового участника рискованного предприятия читались одновременно две мысли: «Не может быть!» и «Я так и знал!» Видимо, на несколько мгновений он утратил способность говорить…
– Вот оно что. Тогда все логично, – как будто с облегчением сказал он, когда вновь обрел дар речи. – Могу ли я узнать детали?
– Встреться завтра с Ференом, он тебе их расскажет. Все по поводу того, что случилось много лет назад, и почему я здесь. Также он поделится с тобой планом восстановления справедливости. А сейчас мы попрощаемся. Рано утром мне нужно покинуть столицу.
Глава 24