Ворот укрепление не имело.
Отряд, тем не смущаясь, мчал аккурат в Стилет, не сбавляя ходу. Грозная вершина скальной крепости, чудовищным медведем-шатуном вздымавшаяся над головой, злорадно наблюдала. Астаз неизменно чувствовал на себе её холодный, злющий взгляд. И уговоры тут не помогали. Вампир не сомневался: скала его ненавидит. И каждый раз, с размаху влетая в седой монолит, минуя зачарованный порог, он ждал, что именно сегодня фокус не сработает, и кто-то не досчитается рук-ног.
Секрет древних зодчих коронные любомудры открывать не спешили, снабжая лишь краткими инструкциями, отчего процесс не становился приятнее. «Сие есть тайна», — важно говорил Коронный Чародей, выпячивая колесом затянутую в парчовый кафтан грудь. И тыкал перстом в небо, будто сам ту тайну сочинял. Астаз подозревал, поганые чароплёты и сами не понимали, что именно сотворили праотцы, и надо ли заклятье подновлять.
Изнутри Стилет напоминал полость улья.
Отряд остановился посреди просторного зала пяти саженей в высоту. Каменные стены, изъязвлённые обрешечёнными ходами, с искусной скрупулёзностью прорезали узорами древние письмена. Меркло светящаяся, хитроумная вязь испещрила полированный монолит. Понатыканные тут и там факелы исправно чадили и куда скромнее рассеивали привычный полумрак.
Исполинский холл выступал в качестве передового двора, где нежелательные посетители разом отправились бы под раскалённую смолу. Соответствующая конструкция, устроенная под самым сводом, приводилась в движение с укрытых на верхотуре обходных галерей и вызывала у Астаза не меньшие опасения, чем зачарованный вход. Брусья морёного дуба, железные цепи, вороты и лебёдки снизу казались хлипкими и несуразными, опоры — шаткими, а огромные жбаны — чересчур тяжёлыми.
Вампир предпочитал не смотреть вверх без нужды.
В разные стороны от двора разбегались за подъёмными решётками кроличьи норы улиц, отродясь не видавших солнца. Свайные подъёмники из древесины железняка, скрипя и позванивая цепями, воскрешали в воображении образы орудий пыток и казней.
Бездыханного Фладэрика устроили на сооружённых из плащей носилках, подняли ярусом выше и уложили в высокой комнате с глухими сводами, соседствовавшей с кордегардией.
Астаз хмурился. Златокудрый, подозрительно нежной наружности «командир» на вид едва разменял двадцать вёсен от роду и, разогнав сквернословный дозор, наперебой спешивший «доложиться», тело осматривал уж слишком заполошно. И выглядел немногим живее, чем окровавленный, что-то бессвязно хрипевший Упырь.
Оборванный терракотовый кафтан и зелёную тунику пришлось срезать кинжалами, щадя выдернутые из суставов руки и рваное брюхо. А вот ременную перевязь и форменный, клёпанный пояс с цепями порезать Астаз белобрысому отроку не дал. Ругаясь и сопя, осторожно снял сам и уложил на сундук.
Под рубахой, мокрый от хозяйской крови, нашёлся трясущийся спутник. Зверёк не сразу очухался в астазовой руке, но не преминул куснуть за ладонь.
Разглядывая костенеющий остов из-за плеча золотоволосого «командирчика», вампир окончательно помрачнел и решил с балаганом завязывать. Шутка ли: любимца королевы замучить.
Унимая вопящего, ужом вьющегося Спутника, Астаз посоветовал белобрысому «командиру бастиона, старшему вампиру крепости» больного перепоручить владеющим лекарским ремеслом и звать из долины гарнизонных. Потому что, коли язва чернявая околеет тут в «школярскую седмицу», безутешное Величество всенепременно поснимает головы всем причастным, в том числе, и самому Астазу. И разбираться никто не станет, школяр ты или Смотрящий, от скуки перебравший с хмельным и потому за караульными не доглядевший.
Мероприятия эти холерные Гэдэваль Лаэрвиль, недоброй памяти канцлер Стударма, учебного заведения для отпрысков именитых родов и особо отличившихся умников, хвала Князьям, устраивал редко. Вельможным ученичкам предлагалось поддерживать порядок в очищенной от постоянного гарнизона цитадели. Вопиющая неосмотрительность со стороны мессира канцлера. Хорошо, строили древние крепости на века.
Астаз сердито скрипнул зубами.
Горе-студиозусы половину срока ожесточённо бездельничали на вольных хлебах, в относительной безопасности от розог наставников, а вторую, осознав последствия, пытались оные устранить. Троих с обморожением увезли на телегах, двое потравились, один свалился со стены в потёмках. Не обошлось и без драк.
Но апофеозом стал этот проклятый Фладэрик.