— О, — сказал лорд Морнайт в то же самое мгновение.
Он отвлёкся, и перепёлка едва не стала уж слишком хрустящей.
Разгоняя ладонью дымок, я присела на учтиво отодвинутый стул. Голод, что притащил меня сюда в три часа пополуночи, стыдливо поджал хвост и спрятался в конуру. Его место заняло приятное волнение, столь вредоносное для учёбы и спокойного сна.
— Снова работали допоздна? — спросила я, украдкой бросая взгляды на мужчину перед собой.
Едва ли он думал застать кого-то на ногах в такой час, так что привычная тщательность туалета была нарушена. Без камзола, жилета и даже шейного платка, со взъерошенными волосами и закатанными до середины предплечья рукавами лорд Морнайт внушал желание перемахнуть через стол, да прямиком к нему на колени. Две верхние пуговицы рубашки тончайшего полотна были расстёгнуты, и очертания ключиц волей-неволей притягивали взгляд.
Леди такого испытывать не положено. Всё телесное лежит для неё за гранью приличий, даже заглядывать за которую — ужасное падение нравов. Ни одна аристократка в жизни не признается, что мужское тело способно лишить её самообладания. Браки заключаются по расчёту, дети родятся из чувства долга, а прогулки мужей по весёлым домам обходятся возвышенным молчанием. И то, что к возлюбленному можно питать не только духовное влечение, хранится в строжайшей тайне от всего света.
Вслух я об этом тоже не скажу, но про себя уже примирилась с тем, что настоящей леди никогда не стану.
— Да, в последнее время прибавилось дел, — загадочно ответил он. С сомнением посмотрел на меня: — Вы хорошо себя чувствуете? Щёки так и пылают.
— Всё в порядке, — пробубнила я, поскорее запихивая в рот кубики тушёного пастернака и свиной грудинки.
— Учёба важна, но не стоит так обременять себя, — продолжал лорд Морнайт, не замечая, что вгоняет меня в краску ещё больше, — уверен, что вы без проблем убедите четырёх из пяти экзаменаторов в том, что готовы перейти на следующую ступень.
— Ум-гму.
— В конце-то концов, — сказал он и хитро сощурился, — всегда есть подкуп, запугивание и шантаж.
ߜߡߜ
— Предупреждаю: лучше не заходи туда, — сказала Нарелия, когда мы столкнулись на дорожке «Терракотовых холмов» следующим утром.
— Что? Почему?
— Я всё сказала. — Она сделала большие глаза и поспешила дальше, даже не думая задерживаться.
Что ж, мало ли, какая муха её укусила.
Осторожности ради я сперва лишь приоткрыла дверь и прислушалась. Из гостиной доносились неясные голоса, но разобрать, о чём речь, было решительно невозможно. Пожав плечами, я вошла — ещё не понимая, на что себя обрекаю.
Бетель лежала свёрнутым клубком в кресле, прямо как кошка, с лицом до того несчастным, что я сразу же всполошилась. Из всех нас она меньше всего была склонна грустить, тем более, по пустякам. Эреза тихонько гладила её по волосам. И судя по тому, что территка до сих пор одета в домашний халат, занимается она этим с самого пробуждения.
— Что случилось?
— Тяжёлый случай, — вздохнула Эреза.
Бетель подняла на меня заплаканные глаза.
— Это всё Тангиль.
— Боги! — Я чуть не села там, где стояла. Чтобы наш Тангиль, добрейший из людей, обидел вообще хоть кого-то, верилось с трудом. — Что он натворил?!
— Просил её руки.
— Просил м-моей руки.
— Просил тво… Эм-м-м. — Если бы не строгий нрав Эрезы, отрицающий любого вида розыгрыши, я бы заподозрила, что стала жертвой одного из них. — А проблема-то в чём? Разве ты его не любишь?
— Л-л-люблю…
— Любит, — подтвердила Эреза.
— Но с-сейчас я не хочу выходить з-з-замуж…
— Не хочет, — ещё один кивок.
— Тогда откажи ему.
— Н-но я его л-люблю…
— Тогда женитесь!
— Н-н-н-не хочу…
— И так битый час, — вздохнула Эреза, отводя с лица подруги прилипшую сиреневую прядку. — Заявилась под утро и давай рыдать, весь дом перебудила. Мы уже самое плохое подумать успели. Ты бы слышала, что сказала Нарелия, когда узнала причину… Не представляю, где можно было набраться таких выражений.
Я взяла стул и уселась по другую сторону кресла, попутно пытаясь свести проблему воедино.
— Думаешь, он будет плохим супругом?
— Нет же! — рявкнула Бетель. Она шмыгнула, сердито утёрла нос кулаком. — Всё как раз наоборот. Просто я-то всю жизнь мечтала, что повидаю мир, что попаду в каждый уголок, от Рагрáнии до красных песков. А когда проявилась печать, мечта стала такой близкой, вот прямо уже в руках! Любой капитан будет счастлив взять аэрита на борт, даже платы не возьмёт. Но что это за жена, если её вечно нет рядом? Тангиль заслуживает луч-ше-г-г-г-го…