Он сюда что, водички попить припёрся? Слыхала про такую болезнь: человек вдруг встаёт среди ночи прямо во сне, да и идёт, куда глаза глядят. А потом не помнит ничего.
Правда, для сноходца Киннипер выглядел уж больно заинтересованным. Он прилип к стволу огромного вяза и что-то выглядывал среди деревьев на краю поляны, за которыми серебром поблёскивал ручей.
Захрустели ветки, быстрые шаги по траве, меж стволами мелькнуло светлое. Под шумок я прокралась поближе, замирая на каждом вздохе. Ещё шажок. Ещё парочка.
Через ручеёк перепрыгнула девчонка: косы как крысиные хвостики, сама тощая, да мелкая. Уже не ребёнок, ещё не женщина — так, недоразумение. То и дело озираясь, она пробежала к старому дереву и сунула руку по локоть в дупло. Достала что-то, прижала к груди и закружилась. И до того радостно ей, видать, стало, что едва не замочила ноги в ручье.
Может, и замочила бы — да только застыла на месте, стоило Кинниперу показаться. Я думала, сейчас девчонка завизжит и помчится сквозь лес прямиком под кровать, но вместо крика та залилась кокетливым смехом.
Меня как лицом о камень приложило.
Это что, свидание?..
Тихие слова, рука в руке — и вот они переступают ручей вместе. Я опомнилась. Выбралась из укрытия и проследовала за ними, аккуратно переступая крупные сучья.
Проход между деревьями был узок, Киннипер шёл позади. Девчонка всё вертелась, никак насмотреться не могла, так что я старалась держаться так низко, что трава уже щекотала подбородок. Парень вдруг сказал что-то, от чего спутница зазвенела колокольчиком и отвернулась, наверняка пряча краснеющие щёки.
Ей было невдомёк, что в этот самый миг руки кавалера метнулись к поясу и достали кинжал. На лезвии сверкнул лунный свет.
Я вскочила и раньше, чем подумала, запустила в него огнём.
— Стоять!
Девчонка истошно завопила и ринулась влево, проламывая кусты. А Киннипер запнулся и грохнулся в корни — огненный шар пролетел над его головой и расплескался по стволу. Он не стал ждать второго, вскочил на ноги и с проворством молодой лани припустил вправо, по тропе. Я помчалась за ним, на ходу гася жадное пламя.
Вот же дрянь! Какие там свидания!
Ветки нещадно хлестали по лицу, впереди трещало, обрывки паутины липли к щекам. Я надсаживалась изо всех сил, стремясь догнать его во чтобы то ни стало. За себя, за Нитку, за крошечных детишек и безвинного мясника. Схватить раз и навсегда, потому что иначе он не уймётся.
Холодная ночь обернулась жарой, по вискам уже текло. Тропа выскочила из-под деревьев под холм и раздвоилась: наверх или в сторону. Я замешкалась, но тут в стороне что-то хлопнуло, затрещали ветки, и ноги сами понесли туда.
Сердце успело ударить шесть раз — три раза по шесть шагов перед тем, как под ботинком хрупнула россыпь скорлупок. Ногу схватило так, что едва не выдернуло напрочь, земля бросилась в лицо. Я успела подставить ладони и грохнулась на них. Обернулась, задёргала ногой — голень намертво оплели шипастые побеги кроводёра. Территы делали их для охотников на магических животных, но времени оценить иронию у меня не было.
По травянистому склону холма торопливо сбежала фигура в плаще.
Глава 39
Киннипер сбросил капюшон.
— Вот… И… Всё… — произнёс он, пытаясь отдышаться после бешеного забега. Коротко хохотнул при виде моего плачевного положения. Зашёл спереди и бросил мне в лицо низку бусин, похожую на чётки: — Это было просто.
Стоя на коленях, я без труда увернулась, бусины ударили о плечо и шлёпнулись на землю. Мерцающая разными цветами печать выдавала артефакт иллюзий. Довольно слабенький: видимый фантом с его помощью не создать. А вот звук, с которым ломают ветки на бегу — очень даже. Я скрипнула зубами с досады. Не ожидала, что будучи застигнутым врасплох он успеет сообразить что-то такое. Подготовился, гадёныш.
Киннипер шагнул ещё ближе, и я упреждающе вскинула руку.
— Ну, попробуй, — захихикал он.
Огонь не откликнулся на призыв. Вот, когда страх по-настоящему заморозил нутро! Так привыкла к тому, что лепестки пламени зажигались без лишней мысли, что теперь почувствовала, будто одной руки лишилась. Воздух тоже не слушался.
Должно быть, чувства отразились на лице, потому что Киннипер расплылся в полубезумной улыбке:
— Знаешь, почему с кроводёром охотятся на магических животных? Нет, конечно же нет, — ответил он сам себе, театрально жестикулируя. — Откуда бы взялась эта растерянность, если бы ты знала? Кроводёр, испив крови жертвы, на время блокирует её дар. Какая неприятность для тебя — и прекрасная возможность для меня. Разве это не гениально?