— Вы пытались её вернуть, полагаю? — тон лорда Морнайта утратил всякую душевность.
— Разумеется, — оскорбился де Блас. — Сложности добавляло держать всё в тайне, однако, поиски не прекращались ещё год. Это дело семейной чести! Я потратил кучу золота, но всё, что удалось выяснить — что садовник и сам был женат. Они будто растворились, провалились сквозь чёртову землю!
На виске генерала билась жилка, он побурел, шумно дышал, словно вот-вот с ним сделается сердечный припадок. Но мне совсем не было его жаль. Ни капли.
— Женщина, что оставила меня у приюта… Это была она? Высокая, смуглая, коричневые волосы, родинка вот здесь, — я постучала возле носа. — Очень любила кричать и таскать за волосы.
— Не знаю, кто это, но точно не Аннелиз, — с какой-то брезгливостью отмёл эту возможность генерал. — Вы с ней довольно похожи. Разве что глаза достались от Фламберли, наша-то кровь всегда была светлоглаза. И сколь бы Аннелиз ни была бессовестна, не оставила бы ребёнка чужим людям. Она не оставила его даже родной семье!
Должно быть, я и правда дочь своей матери. Потому что язык мне достался столь же неукротимый, а научиться послушанию и кротости всё никак не выходило. Губы поехали в стороны в злой усмешке, и я сказала:
— Считаете, что вас обокрали?
— Ты принадлежишь роду де Блас, а я его глава, — твёрдо сказал генерал. — У неё не было права забирать тебя до того, как проявится печать и станет ясно, унаследовал ребёнок дар или нет. Но теперь всё встало на свои места.
— А если бы у меня не было печати? Была бы вам нужна такая внучка?
Де Блас нахмурился:
— К чему эти рассуждения? Под крышу рода вернулся дар, достойный носить его имя. Ты оставишь Академию и будешь развивать его здесь.
— Что? — вскинулась я. — Нет!
— Мне никогда не нравилась эта идея собрать в одном месте столько молодых людей. Очевидно, что ничего хорошего от этого не случится. Те, у кого ветер в голове, собьют с верного пути и всех остальных.
— Вы что, не слышите меня? — Я дёрнулась, шляпа скатилась на пол, взметнув ленты двумя хвостами. — Мне нравится там.
— Важно не то, что тебе нравится, а то, что будет для тебя лучше. Здесь…
Он не желал меня ни слушать, ни слышать. Уже распланировал всё, будто имеет право.
— Вы уже потеряли дочь, — сказала я резко. — Хотите потерять ещё и внучку?
Звенящая тишина повисла в комнате. Я смотрела вперёд и не видела лорда Морнайта, но чувствовала его за собой, как надёжную опору.
— Покинешь Академию, — тщательно выговаривая каждое слово сказал генерал. Он смотрел мне прямо в глаза, словно рычащей псине, которую намерен побороть и посадить на цепь. — И направишь все усилия на службу. Я не повторю своих ошибок. Армия сделает из тебя достойного человека, воспитает новую де Блас, что однажды сможет её возглавить!
Терпение лорда Морнайта иссякло. От глубины его голоса по моим рукам побежали мурашки, в нём зазвучал треск горной породы и негасимый огонь в сердце мира:
— Доколе вы будете изничтожать собственный род лишь того ради, чтобы потешить самолюбие?
— Вот ваша цель, Морнайт! — загрохотал дед. — Мне хорошо известно, что каждое семейство в окрестностях будет счастливо, если род де Блас вдруг утратит величие. Спите и видите, как бы низложить нас, втоптать лилию в грязь! Не выйдет!
— Очнитесь! — бросил лорд Морнайт. — Ради мнимого величия вы готовы жертвовать своими детьми! Маги когда-то были вашей силой и гордостью, но что вы сделали с этим наследием? Как распорядились им? Умрёте вы — и угаснет дар. Лишь потому, что вы готовы ломать всех вокруг в угоду своим желаниям.
Генерал пожевал бескровными губами.
— Теперь не угаснет. Теперь у нас есть она.
— Вы же не думаете, что я меньше способна на побег, чем ваша дочь? К тяготам вольной жизни мне не привыкать.
— Какая-то девчонка не будет мне ука…
— Какая-то девчонка может спалить этот особняк дотла, — прервал его лорд Морнайт. — Она умна, хитра, своевольна и в полной мере унаследовала огненный дар вашего рода. Я ещё не видел адептов, которые бы столь быстро всему учились, а вы сами знаете, насколько трудно подчинить стихию Игни. Послушайте меня, де Блас, хотя бы раз в жизни, — сказал он с жаром. — Эта девушка — воплощённая Лавена, которая станет вашим утешением на склоне лет. И которую вы потеряете, если не бросите свои деспотические замашки. Вы больше не в армии, а она — не солдат. И не станет им. — Мужчина вдруг улыбнулся с торжеством наконец-то законченного дела: — Сегодня утром парламент одобрил отмену обязательной воинской повинности для игнитов. Король уже подписал эдикт.