Для филиппинцев понятие хийа полно почти священного смысла, и его широко используют в политической борьбе. В ноябре 1969 г., во время предвыборной кампании, президент Маркос, добивавшийся (и добившийся впервые в истории страны) переизбрания на второй срок, выступил перед избирателями. Его речь транслировалась по радио и телевидению. Каждое предложение этой речи, которая была построена в виде пунктов обвинения против кандидата от оппозиционной либеральной партии, сенатора Серхио Осменья-младшего, словно рефреном, заканчивалось восклицанием накакахийа — «стыдно!» Это произвело колоссальное впечатление. Западные газеты писали, что «президент нашел удачное туземное слово, буквально наэлектризовавшее слушателей». Данный факт свидетельствует как о силе системы хийа, так и о понимании политическими лидерами страны психологии своих соотечественников.
Принцип пакикисáма. Постоянное опасение нарушить «внутренний долг» и попасть в положение уаланг хийа, определяет поведение филиппинца. Все ясно в отношениях с близкими людьми, там, где есть утанг на лооб, а также с теми, кого считают заклятыми врагами. Но как вести себя просто с незнакомыми и малознакомыми людьми? Вопрос не праздный: ведь фактически к этой категории принадлежит все прочее человечество. Их и близкими не назовешь и относить к врагам нет никаких оснований. С ними неизбежно приходится общаться. Само незнание таит в себе возможность неприятных неожиданностей, которых филиппинцы старательно избегают. Естественно, с их точки зрения, тут требуется осмотрительность, дабы самому не попасть в положение уаланг хийа и не поставить в такое же положение незнакомца. Ее не нужно смешивать с подозрительностью и недоверием. Согласно данным социологических обследований, в ответ на вопрос, как следует относиться к пришельцу, примерно 20 % опрашиваемых высказываются 33 полное доверие к нему, около 70 % —за осторожность при общении с ним и только 10 % —за недоверие. Характерно, что чем дальше от Манилы и вообще от больших городов, тем большее число опрашиваемых высказываются за полное доверие к пришельцу.
Осторожность отнюдь не означает стремления уклониться от общения. Напротив, «на всякий случай» встречают даже чересчур тепло, ибо, по мнению тагалов, «чрезмерный почет еще никому не причинил вреда». Все, кто побывал в стране, неизменно отмечают мягкость и сердечность ее жителей, их чрезвычайную любезность, заботливость и предупредительность, лишенную подобострастия. Однако невредно и иностранцам знать, что думают о них филиппинцы, причем в этом они поразительно единодушны. Большинство европейцев и американцев (особенно) кажутся им слишком развязными и лишенными такта. А именно такту и вежливости здесь придается исключительное значение, хотя понимаются они «по-своему». Эти качества для филиппинцев есть проявление осторожности, средство не обидеть и не быть обиженными. Придерживаясь правил вежливости, они как бы устанавливают безопасную дистанцию между собою и прочими, оберегают тем самым свое «я», равно как и «я» незнакомца.
Умение ладить с людьми считается одной из главных добродетелей. «Лучше унаследовать умение ладить с людьми, чем богатство» — считают тагалы. Они обозначают данное свойство словом пакикисама, которое буквально означает «совместность» и которое предпочтительнее переводить как «такт и вежливость». Это чрезвычайно емкое понятие — оно подразумевает умение не выдавать своих чувств, скрывать недовольство, избегать резких слов и открытых разногласий. Ранее говорилось, что филиппинцу приходится полагаться на многих, он постоянно живет в большой семье и, собственно, никогда не бывает предоставлен самому себе. Уже просто для того, чтобы ужиться друг с другом, необходимо обуздывать себя, скрывать свои эмоции.
Боязнь задеть чувства других заставляет прибегать к эвфемизмам, к уклончивым, туманным оборотам речи, дабы не обидеть собеседника, в котором предполагается (и с полным основанием) такая же чувствительность и ранимость. Иногда бывает трудно понять, соглашаются с вами или нет: несогласие сопровождается оговорками, похвалами «вашей замечательной идее». И лишь потом сообразишь, что, в сущности, получил отказ.
Тактичность и вежливость — не просто средство избежать неловкости, они представляют собой цель, к достижению которой стремятся вполне осознанно. При деловом обсуждении главное состоит не только и даже не столько в том, чтобы найти наиболее рациональное решение («от него никому ни жарко, ни холодно»), а в том, чтобы все участники обсуждения остались довольны друг другом. Можно сказать, что здесь цель заключается как в поисках истины, так и в поисках согласия, которое обладает самодовлеющей ценностью. Ничто в меньшей степени не соответствует характеру филиппинцев, чем греческая пословица «Платон мне друг, но истина дороже», они видят в ней одно бездушие. В спор человек вступает не только для того, чтобы доказать свою правоту, но и для того, чтобы те, кто его любит, полюбили еще больше, те, кто к нему безразличен, прониклись бы симпатией, а те, кто враждебен, отказались бы от недоброго чувства.
В каком-то другом обществе условием всякой дискуссии служит выяснение разных точек зрения для нахождения оптимального решения. Иными словами, с самого начала имплицитно присутствует «договоренность не соглашаться». Филиппинцы не видят никаких оснований поступать таким образом. Поскольку согласие ценится само по себе, разногласия лучше сгладить, затушевать. Иными словами, наличествует «согласие (и даже настоятельная потребность) соглашаться». И если нам важно четко и недвусмысленно изложить свое мнение, то им — облечь его в такую форму, чтобы оно внешне не противоречило мнению остальных. Существенна не безличная истина («Почему вы думаете, что следует поощрять ссоры и разногласия?»), а добрые отношения участников обсуждения.
Выражения вроде «вы не правы», «я с вами не согласен», «это не так» звучат, по филиппинским понятиям, слишком резко и не свидетельствуют о вежливости. Лучше сказать: «Я разделяю точку зрения предыдущего оратора, это вполне разумный подход, но допустимо посмотреть на дело и несколько иначе». После подобного вступления можно излагать и прямо противоположный взгляд. Главное — не задеть чувств собеседника, не уронить его в собственных глазах, не нанести ущерба его престижу. Вспоминаются слова моего временного соседа по комнате: «Никак не пойму одного. Ведь есть тысячи способов изложить свое мнение в приличной форме. Почему вы, европейцы, всегда выбираете самый неудачный?» Кстати, этот молодой человек, социолог по образованию, учился в США и неплохо знал обычаи и культуру американцев и европейцев.
В разговоре филиппинец очень внимательно, почти настороженно следит за выражением лица, интонацией, жестикуляцией собеседника, за проявлениями чувств, трудноуловимых для нефилиппинца, стараясь поймать даже нотку недовольства. И если таковая проскользнет, он резко сменит тему. Один знакомый как-то сказал, что он никогда не задает вопроса, если заранее не знает ответа на него, «а то мало ли что может произойти». Это, конечно, крайний случай, но он достаточно характерен.
Уже отмечалось, что к результатам всякого рода социологических обследований на Филиппинах надо подходить с большой осторожностью. Опрашиваемые не совсем четко представляют, что интервьюерам нужны бесстрастные факты, — раз человек обращается с вопросом, значит, как-то заинтересован в этом. Они обязательно постараются понять, какой ответ от них желали бы получить (филиппинцы — отличные физиономисты), и, чтобы «не обидеть» собеседника, дадут такой, который, по их мнению, устраивает его. Любопытный пример: фирма, обеспокоенная трудностями сбыта своей продукции, ре-, шила выяснить у покупателей, чем они недовольны Были заготовлены анкеты, посланы интервьюеры. Результаты опроса превзошли всякие ожидания: все покупатели дружно расхваливали товар. Это, однако, резко расходилось с данными отдела сбыта. Послали с той же анкетой к тем же людям другую группу интервьюеров, которые на сей раз отрекомендовались представителями конкурирующей фирмы. Мнение было столь же единодушным, разница заключалась только в том, что теперь товар фирмы ругали последними словами.