ХРИСТИАНИЗАЦИЯ ФИЛИППИН
Наибольшие изменения произошли в духовной жизни страны. Католическая религия — одно из главных наследий испанского владычества. Без учета этого понять современные Филиппины невозможно. Религия была той областью, где обычно не слишком усердные испанцы проявляли повышенное рвение и не шли ни на какие уступки. Если они иногда мирились с тем, что не могли завладеть телом филиппинца, то уж душу требовали целиком. Тем не менее с точки зрения официальной церкви филиппинский католицизм недостаточно ортодоксален. Местное население, воспринявшее христианство, многое в новой религии преобразовало в соответствии со своими наклонностями и прежними традициями.
Насаждение католичества. К моменту прихода испанцев религиозные представления филиппинцев были в основном анимистическими, лишь кое-где успел пустить корни ислам. В целом страна не знала единой религии, каждое племя поклонялось своим богам и духам, хотя в верованиях разных народностей и племен было немало общего. Часто одни и те же божества с теми же функциями, но под другими именами почитались в самых различных районах архипелага.
Космология филиппинцев включала четыре элемента вселенной — сверхъестественные существа, людей, природные объекты и продукты труда. Прежде всего шли боги, причем у многих племен уже выработалась идея верховного божества. Обожествлялись солнце, луна, радуга, звезды и некоторые животные, особенно птицы (они вообще занимают важное место в культах малайско-полинезийских народов), акулы и крокодилы. Ниже богов стояли духи — рек, пещер, полей, лесов, духи, выполнявшие какую-то определенную функцию (например, дух, каравший нарушителей супружеской верности, — он убивал виновных на месте преступления), наконец, духи предков — анито. Сверхъестественные существа приносили либо зло, либо добро (последнее реже), а потому надо было всячески ублажать их. Обычно трудно было угадать, чего хотят боги и духи; их одобрение проявлялось чисто негативным образом — в отсутствии несчастий.
Многие филиппинцы и сейчас еще верят в духов и стараются отвести от себя их гнев. В числе прочих способов действенным считается и такой: нужно укусить ствол молодого дерева, оставив на нем следы зубов, и уйти, не оглядываясь, тогда гнев, адресованный человеку, обрушится на дерево, и оно засохнет. Ярость крестьянина, увидевшего вдруг на своей папайе следы чужих зубов, не знает предела. На собственном участке он предельно осторожен: не плюет на землю — можно оскорбить духов; перед отправлением естественных надобностей просит у них прощения. (Конечно, если хочешь досадить соседу, лучше всего разозлить таким образом духов на его участке.)
Второй элемент составляли люди. Главное назначение их заключалось в том, чтобы служить сверхъестественным существам и не оскорблять их нарушением многочисленных табу — виновных ждало суровое наказание. Награда за праведную жизнь полагалась в ином мире, хотя понятие о загробной жизни существовало не у всех племен. У некоторых и теперь еще со смехом встречают вопрос, что случается с человеком после смерти: по их словам, «если он умирает, то уж насовсем». У ряда племен распространено представление о рае, попасть в который крайне нелегко (путь туда пролегает по узкой бамбуковой жердочке, причем женщина не может пройти по ней, если ее не поддерживает муж или возлюбленный, а потому ими следует обзавестись еще в этой жизни).
Природными объектами — землей, лесами, полями, реками, камнями, животными — по праву первозанимателей владели люди. Однако все объекты были населены духами, и они-то, собственно, считались подлинными владельцами, люди же — лишь арендаторами. Вступление во временное пользование предполагало выполнение сложных ритуалов, принесение жертвы (чаще всего курицы, свиньи, буйвола-карабао, а когда-то в незапамятные времена и человеческой), сотворение молитвы, обращение с просьбой к духам не обижаться за вторжение. И в наше время рыбаки перед выходом в море не только ставят свечку святому Петру — покровителю рыбаков, но и пускают в море плотик с вареными яйцами, курицей, бутылкой пальмового вина и — дань современности — сигаретами. Это плата духам за то, что у них позаимствуют рыбу.
Последний элемент вселенной — продукты труда. Они принадлежали человеку, и он волен был распоряжаться ими по своему усмотрению. Но какая-то часть должна была передаваться («по принципу дележа») сверхъестественным существам, с соизволения которых он и создал эти продукты.
Религиозные воззрения филиппинцев соответствовали социальной действительности: та же иерархия, то же повиновение. Мир за пределами барангая был сложным, неуправляемым, враждебным, и сверхъестественные силы воспринимались чуждыми, недоброжелательными. Всякое действие могло прогневить их, а потому лучше держаться прежних обычаев, чтобы не опрокинуть миропорядок и не навлечь на себя несчастий.
До появления испанцев жреческое сословие в стране еще не выделилось: как правило, в роли жриц выступали старые женщины. Не было и культовых зданий, монахи с удивлением отмечали, что для богослужения островитяне используют любое место. И особое сословие служителей культа и культовые сооружения принесли на архипелаг испанцы, и им стоило немалых трудов убедить население в необходимости того и другого.
При неразвитых религиозных воззрениях и политеизме филиппинцев колонизаторам было сравнительно нетрудно насаждать новую религию: просто и без того многочисленный пантеон пополнился еще одним божеством. На первых порах христианский бог именно так и воспринимался. Но усердие и истовость монашеских орденов привели к тому, что он в конце концов занял главенствующее положение, прежние же боги и духи отошли на второй план и стали рассматриваться как воплощение сил зла.
Монахи считали себя воинами Христа, призванными освободить язычников от власти дьявола, и, за весьма малым исключением, нисколько не сомневались в справедливости своей миссии. С самого начала христианство преподносилось не как модификация старой веры, а как нечто совершенно новое. Миссионеры были нетерпимы к прежним культам: идолы уничтожались, священные рощи вырубались, прежние места поклонения предавались проклятию. Несомненно, жертвой миссионерского рвения стало немало памятников филиппинской культуры. И все же старое мастерство, в частности умение изготовлять языческих идолов, не исчезло. Чаще всего, правда, это лишь поделки для туристов, хотя за большие деньги можно купить и подлинных языческих божков со следами жертвенной крови.
Миссионеров встречали крайне неприветливо — обычно им не давали есть. Филиппинцы знали, что от чужеземцев ничего хорошего ждать не приходится, но за монахом почти всегда стоял энкомендеро с вооруженными людьми, и обращение нередко сопровождалось кровопролитием. Порой местные жители избирали единственное доступное им средство спасения — бегство. Случалось, прибывший в деревню миссионер обнаруживал, что его паства скрылась в горах, предварительно уничтожив посевы и отравив воду в колодцах. Покинуть родные места для филиппинца всегда тяжело, и, значит, совсем невыносимым был гнет «культуртрегеров», если избавлением от них служило такое крайнее средство. Иногда с монахами расправлялись; тогда их объявляли мучениками за веру, а вместо них приходили другие.
Получив отпор от взрослых филиппинцев, ордена перенесли основное внимание на детей, особенно детей вождей. Их отбирали у родителей и воспитывали в духе новой религии. Учили также доносить о рецидивах старых языческих обрядов, обещая за доносы царствие небесное. Подрастая, эти дети становились «сильными людьми» в барангае, и с их помощью обращение пошло значительно успешнее: для прочих членов общины повиновение вождям, даже принявшим к тому времени христианство, было делом обязательным.