Новый президент пользовался большой популярностью. О том, как он действовал, дает представление следующий факт. Когда Магсайсаю, в то время еще военному министру, понадобились американские сборные дома, на которые спекулянты вздули цены, он созвал своих товарищей по антияпонской борьбе, совершил налет на склад и вывез 140 домов. Владельцам он заплатил столько же, сколько платили они сами, — по 25 центов за дом. Это достаточно ярко характеризует нравы, царившие тогда в стране. В 1957 г. Магсайсай погиб в авиационной катастрофе. Из него сделали кумира и называют его не иначе как «идол народа», а его родственники и сейчас играют видную роль в политической жизни Филиппин.
Преемником Магсайсая на посту президента был Карлос Гарсия. При нем довольно резко обозначились противоречия внутри правящей олигархии: между земельной аристократией и компрадорской буржуазией, с одной стороны, и окрепшей после предоставления независимости промышленной буржуазией — с другой. Гарсия поддержал лозунг «Филиппинцы прежде всего», выдвинутый национальной буржуазией, которая страдала от иностранной конкуренции.
Гарсию в 1962 г. сменил Диосдадо Макапагал, при котором был принят закон об аграрной реформе. По закону земля выкупалась у помещиков и передавалась крестьянам в два этапа: сначала они становились держателями земель и только после внесения всех платежей — собственниками. Крупные землевладельцы саботировали закон: конгресс, где им принадлежал решающий голос, неизменно отказывал в ассигнованиях. Эту реформу, еще далекую от завершения (с 1963 г. менее 2 % крестьян прошли через первый этап), сравнивают с роскошным автомобилем без горючего; у правительства нет средств ни для выкупа земель, ни для субсидирования тао.
В 1965 г. президентом Филиппин стал Фердинанд Маркос, переизбранный через четыре года на второй срок. При нем обозначились некоторые изменения внутриполитического и внешнеполитического курса (см. ниже).
Такова основная канва исторических событий, происшедших здесь в XX в. За этот период в стране были отмечены серьезные сдвиги во всех областях жизни, к рассмотрению которых и следует перейти.
Экономические и социальные изменения. Деятельность предшественников американцев — испанцев, добившихся прежде всего христианизации Филиппин, не могла не облегчить новым колонизаторам задачу насаждения своих порядков. Их пребывание связано главным образом с созданием на архипелаге государственного механизма, основанного на принципах буржуазной демократии, институтов и законодательства, до того неведомых филиппинцам. Кое-что было сделано и для экономического развития колонии, без чего была бы невозможна ее успешная эксплуатация. Американцы любят поговорить о своих заслугах в этой области. Действительно, если сравнивать с положением при испанцах, разница весьма значительна. Но, во-первых, отсчет приходится вести практически от нуля. А во-вторых, развитие получили лишь те отрасли хозяйства, которые были призваны снабжать сырьем новую метрополию (выращивание кокосовой пальму — страна удовлетворяет 90 % мировой потребности в кокосовой продукции, сахарного тростника, табака, манильской пеньки, добыча полезных ископаемых).
Филиппины оказались выгодной сферой приложения капиталов: общая сумма американских инвестиций, по некоторым оценкам, составляет теперь около 1 млрд, долл. На каждый вложенный доллар капиталисты США получают до 35 центов прибыли. Основой экономики на островах по-прежнему является сельское хозяйство. Семидесятилетнее «сотрудничество и партнерство» с самой развитой капиталистической державой дало ничтожные результаты в этой области. Урожайность риса крайне низка — всего 13 ц с гектара, один трактор приходится на 1300 га обрабатываемых земель. Страна не в состоянии обеспечить себя главной продовольственной культурой — рисом и вынуждена ввозить его. Шестьдесят процентов пахотных земель принадлежит плантаторам и помещикам, у которых малоземельные и безземельные крестьяне арендуют участки.
Американцы в начальный период своего господства были заинтересованы в сохранении отсталых аграрных отношений, так как помещичья верхушка была их надежной опорой, и охотно привлекали «сильных людей» к сотрудничеству. Правительство в Вашингтоне и сейчас старается подкармливать часть местной олигархии. Это особенно ярко видно на примере так называемых сахарных баронов — владельцев крупных плантаций и сахарозаводчиков, образующих «сахарный блок». По существующим соглашениям они беспошлинно поставляют сахар — важнейший источник валютных поступлений — на американский рынок. США, несколько теряя в таможенных сборах, с лихвой окупают это тем, что обретают мощное средство давления на филиппинское правительство, обеспечивают статус-кво в стратегически важном районе и создают влиятельную прослойку «сильных людей», кровно нуждающихся в укреплении связей с ними.
Местная знать существенно упрочила свои экономические позиции при американцах. Получив власть и состояние из рук колонизаторов, она и поныне остается их верным союзником. Олигархическая верхушка (около 400 семейств) контролирует до 90 % национального богатства. Ее господствующее положение в хозяйственной области неоспоримо и не подвергается практически никаким ограничениям. Принцип свободы частной инициативы явно доминирует над принципом государственного контроля. В самих США в последние десятилетия государство все активнее вмешивается в сферу предпринимательства (естественное проявление государственно-монополистических тенденций), на Филиппинах же крупный капитал успешно противостоит попыткам государственного регулирования.
По сравнению с другими развивающимися странами государство здесь играет неизмеримо меньшую роль в экономике. Действие принципа частной инициативы приводит к разбазариванию местных капиталов, к их непроизводительному помещению и к засилью иностранного, прежде всего американского и японского, капитала. Бюджетные ассигнования расходуются не на поддержание государственного сектора, а на кредитование частных компаний. Эти средства оседают в сейфах представителей олигархии. Вот цифры: за период с 1965 по 1970 г. государственные финансовые учреждения выделили на цели кредитования 4 млрд, песо, из них 2,7 млрд, попали к 36 семействам.
Экономика страны подчинена иностранному диктату, что отчетливо проявилось во введении свободно колеблющего курса песо, т. е. фактической девальвации его под давлением Международного валютного фонда. Эта мера оказалась выгодной экспортерам (в первую очередь тем же «сахарным баронам»), ибо они стали получать больше песо на каждый заработанный доллар, но резко ухудшила положение трудящихся: только за 1971 г. цены на товары широкого потребления возросли в среднем на 23 %. Учитывая характер филиппинского экспорта, можно с уверенностью сказать, что в итоге такой шаг приведет к сохранению колониальной структуры экономики.
В 1969 г. финансовые затруднения вынудили правительство Филиппин обратиться к Международному банку реконструкции и развития с просьбой создать консультативную группу для оказания помощи. Оно полагало, что группа под его руководством будет работать над изысканием краткосрочных кредитов. Однако МБРР настоял на том, чтобы группа занималась вопросами, связанными с долговременным экономическим планированием. В мае 1971 г. она была образована, в нее вошли представители Австралии, Японии, Испании и США (восемь других государств имеют статус наблюдателей) и трех международных учреждений: Азиатского банка развития, МВФ и Фонда развития ООН. Члены группы уже в 1971 г. предоставили местному правительству 230,9 млн. долл., но за это получили решающий голос в экономической сфере.
Еще в 1946 г. была принята грубо попирающая суверенитет страны поправка к конституции, устанавливающая для американских граждан равные с филиппинцами права в разработке естественных богатств и в некоторых других сферах предпринимательства.
Наконец, Филиппины привязаны к США серией военных соглашений, важнейшими из которых являются Пакт о военной помощи и Соглашение о базах (срок действия истекает в 1991 г.). По просьбе филиппинской стороны отдельные пункты Соглашения время от времени пересматриваются (в частности, поднимается вопрос об арендной плате), но пока нет никаких признаков, что правительство намерено заговорить о ликвидации баз, хотя присутствие американских войск связано с известными психологическими и политическими издержками. Американские военные отмечают, что на архипелаге они чувствуют себя свободнее, чем в любой другой стране мира.