С возникновением класса местных капиталистов, точнее, с выделением его из класса помещиков, появился новый тип «сильного человека», статус которого определяется уже не только земельными владениями, но и капиталом. Однако отношения между ним и рабочим во многом такие же, как между помещиком и крестьянином. Он должен быть опекуном, советчиком, помогать в случае болезни, ссужать деньгами, устраивать родственников — словом, делать то же, что делает добрый отец семейства. Рабочему же надлежит платить ему преданностью, полностью повиноваться, оказывать услуги личного порядка: подать, принести. (Порой даже во время забастовки пикетирующий предприятие рабочий может положить на землю плакат и сбегать в ближайшую лавочку купить сигарет для босса.) При господстве преимущественно личных отношений филиппинский труженик прежде всего ищет защиты и справедливости у своего хозяина. «Только тот не останется голодным, — гласит пословица, — кто живет рядом с богатым. Ему не страшен ни ураган, ни землетрясение».
Психология рабочего во многом «питается» нормами феодального и родового строя. Ему трудно осознать, что он просто продает свою рабочую силу предпринимателю. Он стремится установить с хозяином тесные контакты и заручиться его расположением, ибо не без оснований считает, что это более надежная гарантия от всяких неприятностей, чем юридические установления. В стране признается право на забастовки и на организации, — приняты законы, гарантирующие минимальную заработную плату, но об этих законах и правах не упоминают и не настаивают на их выполнении. Они сплошь и рядом нарушаются самым грубейшим образом, и лишь ничтожная часть этих нарушений становится достоянием гласности. Обычно споры улаживаются традиционным, неформальным способом.
Материалы социологических обследований, которые так часто проводятся в стране, показывают, что рабочие все еще ценят в предпринимателе определенные качества: умение ладить с людьми (пусть в ущерб эффективности производства), вежливость, доброту, понимание, отзывчивость, доступность. Крики, брань считаются совершенно недопустимыми и часто приводят к увольнению «по собственному желанию». Правда, и справедливый упрек в дурно сделанной работе тоже задевает самолюбие.
Считается естественным, что босс отдает предпочтение родственникам и бата, живет в особняке, ездит на машине. Как и помещик в деревне, он должен давать деньги на проведение городских праздников для подтверждения своего статуса, играть роль руководителя во всех начинаниях, помогать неимущим соседям и предоставлять им кров в случае стихийных бедствий (которые не щадят и город); именно к нему обычно обращаются с просьбой быть крестным отцом.
Но, несомненно, отношения, которые строятся по типу патрон — клиент, в городе несколько ослабевают. Есть «сильные люди», особенно в средней прослойке, предпочитающие избегать обязательств, связанных с их высоким, по филиппинским понятиям, положением. В городе они селятся вместе, чтобы не вступать в обременительные контакты с бедными соседями, стараются упрочить свои позиции исключительно посредством увеличения состояния, а не путем увеличения числа зависимых от них людей. Они не тратят деньги на неимущих родственников, а кладут их в банк, за что и получают репутацию людей жестоких, бессердечных, бессовестных. Надо сказать, что и некоторые рабочие начинают ощущать как тяжкое бремя обязанность поддерживать своих многочисленных родственников, хотя и не отказываются от нее так откровенно.
Развитие капитализма на Филиппинах имело следствием усложнение классовой структуры общества. Правда, и сейчас безошибочно определяют, кто относится к «сильным» и кто к «маленьким» людям, но урбанизация заставляет проводить дальнейшую классификацию. В Маниле, например, «маленькие люди» делятся на коренных горожан и на недавно прибывших из провинции и не успевших приспособиться к городской жизни. Их называют провинсиáно — «провинциалы» или просто сиáно, причем это слово имеет пренебрежительный оттенок. Как правило, они ютятся у родственника и с его помощью ищут работу, причем готовы выполнять любую и почти за любую плату. Сиано образуют самый низший слой «маленьких людей» и подвергаются наибольшей эксплуатации. Коренные горожане — бедняки — представлены рабочими, мелкими служащими, шоферами, домашней прислугой, владельцами лавчонок сари-сари (по-тагальски «разное»), где продают всякую мелочь, а главным образом кока-колу, ставшую чуть ли не национальным напитком.
«Сильные люди» в таком крупном городе, как Манила, подразделяются на несколько категорий. Прежде всего к ним относятся все белые: американцы (около 18 тыс.), испанцы (около 10 тыс.) и прочие европейцы (около 5 тыс.), преимущественно англичане и немцы. Это представители фирм, банкиры, разного рода эксперты, инженеры, владельцы шахт и т. п. Они держатся обычно замкнуто и мало общаются с филиппинцами. Вряд ли иностранцев можно рассматривать как элемент структуры собственно филиппинского общества: они остаются чужеродным телом, даже если на островах их сменилось несколько поколений. Но их деятельность оказывает влияние на все стороны местной жизни, а потому их никак нельзя обойти вниманием.
Далее следуют метисы, прежде всего испано-филиппинские, среди которых, в свою очередь, различают две группы: представители первой обладают выраженными европейскими чертами, представители второй же по антропологическому типу приближаются к малайцам. Это разграничение проводят сами филиппинцы. Первая группа претендует на большее уважение. Вообще метисам свойственно некоторое высокомерие, они недвусмысленно дают понять, что между ними и прочими жителями существует барьер, считают себя носителями испанской культуры и всячески это подчеркивают. В руках «сильных людей» из данной группы сосредоточены крупные земельные владения и предприятия в «солидных» отраслях — в обрабатывающей промышленности и особенно на транспорте (по традиции они занимаются морскими перевозками). Из-за некоторой отчужденности, существующей между ними и остальным населением, метисы редко занимают административные посты. Они образуют элиту бизнеса и заметно влияют на государственные дела, но предпочитают не выставлять свое влияние напоказ.
Затем идет собственно филиппинская верхушка, которая включает и китайских метисов. Представители ее занимаются торговлей, банковскими операциями и страхованием, вкладывают капиталы в обрабатывающую промышленность, владеют землей и поставляют политических и государственных деятелей.
«Средний слой» образуют мелкие собственники, чиновники, преподаватели и служители культа. Эта группа невелика по численности, но именно она объединяет основную часть «интеллектуальной элиты» страны, голос которой звучит достаточно громко.
Как видно из сказанного, деление довольно условно, хотя имеет свои основания в реальной действительности, поскольку разные виды деятельности закреплены за отдельными группами правящей верхушки и между ними нередки трения.
Несмотря на значительные изменения в социальной структуре общества при американцах, поведение большинства филиппинцев по-прежнему определяется принципами утанг на лооб, хийа и пакикисама. Есть признаки того, что такая модель поведения уже не является всеобъемлющей, но она все еще действенна. Иного трудно было ожидать. По утверждениям американских специалистов, производительные силы на современных Филиппинах на 70 % остались такими же, какими были до испанцев. Изменения в сфере материального производства крайне невелики (тот же буйвол, то же поле и те же малоурожайные сорта риса), большая часть населения живет в тех же условиях, что при испанцах и до испанцев. Естественно, что и взгляды, установления, которым она следует, едва ли могли существенно трансформироваться. Исконные и глубоко укоренившиеся испанские представления и обычаи активно воздействовали на новые институты и превратили их в нечто, столь отличное от оригинала, что сами американцы затрудняются оценить результаты своей деятельности на архипелаге.