Деньги, вручаемые лидеру, в конце концов доходят до рядового избирателя, но значительная часть их оседает в карманах «добытчиков голосов» — это подразумевается с самого начала. (Один из них говорил мне, что честным считается тот, кто берет не более 30 % отпускаемой ему суммы.) К лидеру обращаются и сверху и снизу. Избиратель, которому мало дела до того, что происходит за пределами деревни, полагает, что лидер укажет ему верного кандидата, кандидат — что он обеспечит ему нужное число голосов. И первый и второй считают, что между ними установлены отношения утанг на лооб, кои должны постоянно подкрепляться, а посредником в налаживании таких отношений служит лидер.
Иными словами, наряду с формальной, предусмотренной законом избирательной системой складывается другая, неформальная и непредусмотренная никакими законами, полностью соответствующая, однако, традиционным принципам. И они сводят на нет формальную структуру. Посреднический аппарат частично совпадает с официальным (лидер может быть выборным должностным лицом). Но даже при частичном совпадении связи между лидерами регулируются исключительно издревле принятыми нормами. И именно механизм, целиком определяемый исконными представлениями, решает исход выборов. Обойти его никак нельзя, без поддержки посредников кандидат не имеет ни малейших шансов на успех.
Казалось бы, всякий волен, используя буржуазно-демократические свободы, адресоваться непосредственно к простому тао. Однако «голос извне» до рядового избирателя не доходит. Разумеется, крестьянин может слушать радио и даже читать газеты, все равно его реальность — это исключительно его деревня и узкий круг лиц, связанных с ним отношениями «внутреннего долга». Призыв из «внешнего» мира не оказывает на тао никакого воздействия, пока лидеры не порекомендуют ему прислушаться. Социальные барьеры весьма надежно блокируют все каналы непосредственного влияния на человека. Любой политический деятель в своих речах апеллирует к каждому филиппинцу, но адресат по большей части остается глух. Он не то чтобы не верит, просто не понимает, что обращаются к нему. Его социальный опыт весьма ограничен, и всякая информация «с той стороны» должна быть предварительно отфильтрована «сильными людьми», и только тогда она будет воспринята. Так осуществляется фактически безраздельный контроль над голосами избирателей, добраться до которых можно только через лидера.
Иногда, правда, практикуется обход, но, как правило, не более чем через одно звено. На выборах 1953 г. Магсайсай попытался апеллировать непосредственно к избирателям. Он побывал во всех городах страны, посетил свыше 1500 барио и, как подсчитали журналисты, говорил более 3 тыс. часов, пожал сотни тысяч рук и т. д. Он победил. Характерно, однако, что крестьянство, к которому он взывал в первую очередь, отдало ему меньше голосов, чем другие слои населения. Несмотря на помощь США (в конечном счете именно она сыграла решающую роль в его победе), ему далеко не везде удалось добиться поддержки: там, где за ним не шли «сильные люди», крестьяне тоже голосовали против.
Надо сказать, лидеры превосходно знают свое дело. Нельзя не поразиться их умению оценивать обстановку в деревне. Они прекрасно осведомлены о настроении каждого главы семьи, точно знают, за кого он собирается голосовать, чем привлек его на свою сторону конкурент и что нужно сделать, чтобы переманить избирателя. От пулитико посредник получает определенные блага — наличные или возможность дать кому-то работу, устроить детей в школу и т. п. А поскольку желающих воспользоваться этим всегда больше, чем нужно, он может выбирать. Тао, которому кое-что перепало от благ, считает себя обязанным лидеру, снизошедшему до него, и должен предъявлять доказательства своей признательности и впредь. Это укрепляет позиции лидера в его отношениях с вышестоящими пулитико, ведь он может перейти к другому патрону, уведя своих сторонников. Все это очень напоминает принцип феодального общества — «вассал моего вассала не мой вассал».
В союзе лидера и его сторонников, союзе иерархическом, главную роль играет первый, это он создает группу последователей, а не они выдвигают его. Их отношения строятся по вертикали: последователи теснее связаны с лидером, чем друг с другом. В таких группировках отсутствует дух солидарности, и с уходом главы они рассыпаются, а их члены переходят к новым лидерам, в которых никогда нет недостатка. Тао ждет услуг для себя, а не улучшения условий для всех, лидер же нуждается в нем для достижения своих, тоже личных целей. Этот симбиоз подкрепляется взаимным удовлетворением каких-то частных потребностей, и, пока они удовлетворяются, группировка существует. Точно на таком же основании покоятся связи лидера высшего уровня с подчиненными ему посредниками. В результате образуется несколько ярусов зависимости, базирующейся на постоянном подтверждении принципа утанг на лооб.
Интересное положение складывается в случае, если побеждает не тот кандидат, за которого голосовала данная деревня или городской квартал. Тогда обе стороны считают себя свободными от обязательств. Победитель игнорирует нужды непослушных избирателей, а они не ждут от него никакой помощи (дорога не будет проложена, школа не будет построена, колодец не будет вырыт). Подобная ситуация чревата тяжелыми последствиями для избирателей, воспринимается как большое несчастье и может повлечь «низложение» лидера, не справившегося со своими обязанностями (не выполнившего функции посредника) и навлекшего беду на всех.
Вот что происходит в одном из трущобных районов Манилы — Махирапе. (По-тагальски это слово означает «бедный», и название как нельзя более точно.) В 200 строениях, сколоченных из ящиков и разделенных узкими — двоим не разойтись — не переулками даже, а какими-то щелями, живут 1500 человек. В 1959 г. вместе с первыми строениями здесь появился пулитико, домогавшийся места в органе городского управления. Он постарался заручиться голосами жителей Махирапа, пообещав, что в случае избрания не позволит городским властям согнать их с земли. (Они, подобно любым обитателям трущоб, не владеют землей и поселились тут самовольно.) Тогда же объявился лидер, который стал собирать голоса для пулитико. Тот добился победы и в благодарность за поддержку провел в Махирап электричество (правда, не во все дома). За голосами обитателей этого района на выборах мэра столицы, конгрессменов, сенаторов, президента гонялись и другие. Помимо старосты квартала здесь были еще четыре лидера. Все шло более или менее нормально: никто не грозил им выселением (а такая угроза висит постоянно), установили даже водоразборную колонку (в Маниле плохо с водой и у колонок всегда выстраиваются очереди), кроме того, жена нового кандидата в орган городского управления оказала жителям кое-какие, услуги.
По во время последних выборов случилась неприятность: лидеры не сумели договориться и 40 % голосов были отданы проигравшему кандидату. Победитель старается установить, кто именно выступал против него, и это вызывает тревогу обитателей Махирапа: вдруг он решит, что на следующих выборах они отдадут голоса его противнику, а в данном случае не выгоднее ли добиться сноса и выселения? Все ходят мрачные и озабоченные, их существование зависит от милости пулитико. Поступи выигравший именно так, его бы не осудили даже пострадавшие: они проявили неблагодарность и тем самым освободили его от всяких обязательств. (Голосовавшим за него он всегда может сказать, что против них ничего не имеет и им надо «благодарить» своих соседей.) Как бы то ни было, жители трущобного района считают, что сами во всем виноваты, и уповают лишь на то, что все еще обойдется — ведь большинство проголосовали за победителя. Сейчас все четыре лидера стараются убедить победившего пулитико, что на следующих выборах полоса будут отданы только ему. (Правда, если он надумает действовать против обитателей Махирапа, они смогут обратиться к проигравшему кандидату и тот начнет кампанию против победителя — это последний тоже учитывает.) Положение неопределенное, дамоклов меч по-прежнему висит над жителями Махирапа, и, если и в будущем они просчитаются, не исключено, дело обернется бедой.