Горожан все же кое-что объединяет, в данном случае, например, сознание одинаковой участи при неблагоприятном исходе. Есть у них и защитные средства, в частности возможность апелляции к проигравшему кандидату. В сельской же местности разобщенность гораздо большая. И люди предпочитают полагаться на личные контакты с сильными мира сего, избегая любых шагов, способных вызвать их неодобрение.
В беседах с жителями небольших городков и деревень часто приходилось слышать сетования, что выбрали «не того человека», т. е. не того, кто пользуется поддержкой вышестоящих властей. В этих жалобах отчетливо звучала мысль, что главное — не доверие, оказываемое кандидату избирателями, а его хорошие отношения с начальством. Но и здесь легко ошибиться. Выбрали, скажем, старосту, угодного муниципальным властям, однако в органы провинциального управления прошли представители противоположного блока, которые будут игнорировать весь «нелояльный» муниципалитет: ему не выделят средств, что отразится и на благосостоянии данной деревни. Может случиться и так, что провинциальные власти будут довольны исходом выборов, а муниципальные — нет. Это тоже плохо, ибо в муниципалитете станут чинить всяческие препятствия, что тоже скажется на благополучии. Вариантов бесчисленное множество.
«Наш конгрессмен замечательный человек, но у него неважные отношения с президентом, и, значит, нечего надеяться на получение достаточных средств из национального бюджета. Поэтому у нас мало асфальтированных дорог, не хватает мостов, после тайфуна нам почти ничего не дали на восстановление» — такие жалобы часто раздаются в провинциальных центрах. В муниципалитетах жалуются на плохие отношения мэра с губернатором или конгрессменом, в деревне — капитана с мэром…
Так как непредвиденный исход выборов немедленно оборачивается ущемлением интересов избирателей, голосовать стараются только наверняка — за тех, о ком заранее известно, что они способны добиться кое-чего у властей. На Филиппинах не столько выборное лицо считает себя обязанным избирателям, сколько избиратели считают себя обязанными ему за те блага, которые он «выбивает» для них. Каким бы странным ни казалось такое положение, оно укладывается в традиционные отношения «сильных» и «маленьких» людей. Иерархическое строение филиппинского общества, восходящее к эпохе господства родовых и феодальных порядков, дает себя знать и в условиях декларированной буржуазной демократии.
Пулитико полагает, что он вправе наказать непокорных избирателей и обладает для этого реальными возможностями. В небольшом городке (7 тыс. жителей) одной из северных провинций о-ва Лусон мне довелось услышать речь конгрессмена, произнесенную им перед своими земляками. Шла кампания по выборам губернатора провинции, и конгрессмен, обладавший здесь огромной властью, задался целью сменить прежнего губернатора (кстати, он сам же провел его на эту должность, но потом счел недостаточно послушным и захотел поставить более покладистого человека). Губернатор, подвергшийся опале, все же решил выставить свою кандидатуру, хотя понимал, что шансы его невелики.
Конгрессмен говорил примерно следующее: «Вы знаете, что тут я родился. Вы помните, что до того, как я стал конгрессменом, здесь не было колледжа, не было асфальтированных улиц, не было такой красивой пласа, не было шоссе, связавшего наш город с провинциальным центром. Все это сделал я, потому что это мой родной город. И вот теперь я узнаю, что нашлись люди, поддерживающие моего противника. Где же ваша благодарность? (конгрессмен употребил выражение утанг на лооб. — И. П.). Я скажу вам прямо. Возле урн будут стоять мои люди, урны вскроют, и я доподлинно узнаю, кто голосовал против моего кандидата. Мне наплевать на закон. Это моя провинция и мой родной город. И если найдутся 50 человек, которые будут голосовать не так, как я хочу, город не получит ни одного сентаво на общественные работы, а непокорным лучше добровольно убраться отсюда».
Эта речь, достаточно красноречивая, напоминала скорее обращение феодала к своим вассалам, чем выступление общественного деятеля, руководствовавшегося демократическими принципами. (Позже я узнал, что конгрессмен провел своего кандидата.)
Обычно на каждом уровне — в деревне, муниципалитете, провинции — существуют политические династии, по традиции поставляющие выборных лиц или же указывающие, за кого голосовать[26]. Через посредников они оказывают решающее влияние на исход выборов и прочно удерживают власть. Довольно типична для Филиппин такая ситуация: муж — конгрессмен, жена — губернатор провинции, дети и прочие родственники занимают важные посты. Провинция практически превращается в вотчину пулитико. Иногда в какой-либо местности появляются две или три династии, тогда между ними завязывается ожесточенная борьба, в которой нередко прибегают к помощи оружия.
Чем занимается пулитико? Деятельность его на Филиппинах складывается из четырех компонентов. Первый — забота о собственном кармане. Предполагается, что пулитико должен извлекать из своего положения какую-то выгоду для себя и своих близких. По закону он не имеет права истратить в предвыборною кампанию сумму, большую, чем годовой оклад, предусмотренный для той должности, к которой он стремится. Для конгрессмена это составляет 72 тыс. песо. Однако даже в окраинных провинциях, где, как правило, власть находится в руках одной династии и нет конкуренции, взвинчивающей цены на голоса, расход по оплате услуг лидеров всех уровней и подкупу избирателей достигает не менее 200 тыс. песо. Чтобы занять любую выборную должность, надо платить — это аксиома. А всякие траты требуют компенсации — это тоже аксиома.
В распоряжении пулитико есть множество способов для возмещения таких трат. Прежде всего «благодарность» частных компаний, заинтересованных в получении подрядов на общественные сооружения, которые предоставляет именно он. Заключая сделку с какой-либо фирмой, староста, мэр, губернатор, конгрессмен ставят свою подпись только тогда, когда им гарантирована определенная мзда. Обычно в документе указывается сумма, намного превышающая фактическую, разница идет пулитико и фирме. Эти средства называются английским термином kickback money — «удержанные деньги» — и служат главным источником обогащения пулитико. Кроме того, частные фирмы нуждаются в разрешении властей на расширение своей деятельности, в льготах (например, освобождение на какой-то срок от налога или снижение его) — за это тоже полагается мзда. Стараясь опередить конкурентов, фирмы сами идут с подношениями, и от них никто не отказывается. В оправдание приводится следующий аргумент: «Мы не лицемеры. Для чего же тогда мы находимся у власти?»[27] Эти слова, надо сказать, свидетельствуют, по филиппинским понятиям, не об отсутствии хийа, а об отсутствии деликадеса. Подобная практика существует, но о ней не стоит говорить откровенно. Поэтому фразы аналогичного содержания обычно произносят как шутку, хотя тут же добавляют: «Такова жизнь, здесь уж ничего не поделаешь», т. е. признают неизбежность взяточничества.
Пулитико имеют и узаконенные привилегии. Конгрессменам выдаются крупные суммы на содержание личной канцелярии, на представительство, в случае поездки за границу они покупают доллары по курсу 2 песо за 1 долл., тогда как все прочие должны платить свыше 6 песо.
И все же иногда не гнушаются прямым вымогательством. Здесь выработался даже известный штамп. События развиваются по определенной схеме: пулитико обрушивается с яростными нападками на того или иного бизнесмена (чаще всего китайца), обвиняя его в том, что тот «пьет народную кровь». Затем вдруг его пафос иссякает, а через какой-то срок становится известным, что он начал строить виллу, приобрел пакет акций преуспевающей компании, отправился в увеселительный вояж по Европе или Америке.
Второй компонент деятельности включает услуги людям своего избирательного округа, причем услуги личного плана. Для тао общество состоит не из классов, а из отдельных индивидов. Его, к сожалению, мало беспокоит вопрос о благополучии лиц равного с ним статуса, поэтому редко волнуют меры, принимаемые против людей его положения в целом. Он не видит ничего необыкновенного в том, что его интересы, интересы крестьянина, представляет в парламенте помещик. Напротив, это кажется ему единственно правильным — лишь бы тот не забывал о нем и делился крохами.
26
В последнем случае их ставленников называют по фамилии господствующей династии. Так, в муниципальном центре, где, скажем, Гонсалесы от века контролируют жизнь города, мэра тоже называют Гонсалес. При ближайшем рассмотрении оказывается, что его фамилия совсем другая (скажем, Родригес), но он «человек Гонсалесов», и это определяет его статус, а потому его самого называют именем патрона.
27
Это заявление в свое время было сделано публично. Оно заслуживает того, чтобы привести его целиком, ибо дает представление о нравах филиппинских пулитико. Возмущаясь предпринятым при президенте Элпидио Кирино расследованием, один сенатор (ныне покойный) сказал: «Зачем вы приказали начать расследование, уважаемый господин президент? Никто не требует, чтобы вы открыто разрешали злоупотребления, но вы должны по меньшей мере терпимо к ним относиться. Для чего же тогда мы находимся у власти? Мы не лицемеры. К чему притворяться святыми, если в действительности мы ими не являемся? Когда мы умрем, мы отправимся в ад.