Сами «реформы Тайка» начались с перераспределения земельных наделов. Вся земля объявлялась собственностью Божественного Императора (а не отдельных кланов-родов, как это было прежде), а вес население страны — его подданными. Частные земли были, после их обмера, подслепы на равные наделы, которые сдавались в аренду свободным крестьянам от имени государства. За пользование землей крестьяне платили налог государству (а не землевладельцу, как прежде). Кроме крестьянских существовали также «привилегированные» земельные наделы, дарованные «но занимаемой должности», «за заслуги» и т. д. Центральная власть предоставляла их членам императорского дома, представителям прежней знати, высокопоставленным чиновникам. Эти наделы не облагались государственным налогом и передавались по наследству. Постепенно они превращались в частные феодальные поместья (так называемые «сеэны»).
Наступило время бурного освоения территории Страны восходящего солнца. По всей Японии активно прокладывались дороги, строились мосты, новые города, буддийские монастыри. Процветали науки и искусства (находившиеся под сильным корейским и еще более сильным китайским влиянием). Художники, ученые, поэты устремились в недавно основанные столицы империи Ямато. До начала VIII века в Стране восходящего солнца (как, например, и в западноевропейской Священной Римской империи) вообще не было постоянной столицы (после смерти очередного Божественного Тэнно столицу державы Яма-го переносили на новое место). Сначала, в 710–784 годах, столицей был пышный город Хэйдзё (носящий в настоящее время название Нара), начиная с 794 года — Хэйан («Столица Мира и Покоя», ныне — Киото). Здесь, в окрестностях императорского дворца, размещались двор императора Страны восходящего солнца и его правительство (как мы помним, в описываемые давние времена не только монарх, но и все они обозначались собирательным понятием «Микадо»[19]), всевозможные государственные учреждения и храмы.
Хотя целью «реформ Тайка» было преобразование державы Ямато в строго централизованное, унитарное государство с едиными законами и единым жизненным укладом, на практике достичь этой цели так и не удалось. Виной тому была, прежде всего, непоследовательность самого императора-реформатора. Со временем решимость Тэнно довести реформы до конца ослабла, и он уже не мог воодушевлять, как прежде, подданных своим личным примером.
Еще одним фактором, мешавшим упорядочить условия жизни в Стране восходящего солнца по единому, установленному раз и навсегда образцу, были природные условия Японии и в первую очередь — японский ландшафт.
Япония, как известно, страна островная. Она состоит из четырех больших (Хонсю, Хоккайдо, Кюсю и Сикоку) и девятисот более мелких островов самого разного размера. Около семидесяти пяти процентов японской территории занимают горы, и лишь двадцать процентов — равнины (как правило, обособленные и отделенные друг от друга горными отрогами). Поэтому в прежние времена путешествие из одной части страны в другую было не только трудным, но и весьма опасным делом. Зимой громадные снежные заносы и сугробы наглухо перегораживали узкие горные тропы. В период таяния снегов или после сильных проливных дождей бесчисленные горные реки превращались в смертельно опасные бушующие потоки, увлекавшие с собой мосты и деревья. Поэтому прямая власть императора Японии распространялась в основном на центральную часть страны — юг главного острова Хонсю и север островов Сикоку и Кюсю. Остальные же области — весь остров Хоккайдо, север острова Хонсю, значительные территории западного побережья, юг — острова Сикоку и Кюсю — были расположены слишком далеко от столицы, чтобы центральное императорское правительство могло осуществлять над ними достаточно эффективный контроль. Императорские указы нередко шли туда месяцами.
Север острова Хонсю тысячелетиями населяли воинственные племена эмиси (эдзо)[20]. На юге, на Кюсю, издревле осевшие там аборигены-айны, или айну (племена кумасо, тэнсон и др.) ожесточенно обороняли свои земли от японских императорских войск. Вплоть до конца IX века на спорных землях, прежде всего на севере нынешней Японии, бушевала война между «сынами Ямато» и этими «варварами» (с японской точки зрения). Чтобы избежать подстерегавшей их на каждом шагу смертельной опасности, пришедшие вслед за воинами державы Ямато и поселившиеся на новых землях японские колонисты усиленно укрепляли свои дворы и села, устанавливали круглосуточные дозоры и вели кровопролитную борьбу за существование, принимая активное участие в карательных экспедициях японских Императорских войск на территории туземцев.
19
Аналогичным образом обстояло дело, скажем, и с арабским словом «султан» (означающим изначально «единство власти»). Первоначально (например, в священной книге мусульман Коране, продиктованной пророку Мухаммеду, именуемому европейцами «Магометом», Джсбраилом, соответствующим христианскому архангелу Гавриилу) слово «султан» использовалось для отвлеченного обозначения власти как таковой. Именно в этом смысле следует понимать приписываемое пророку Мухаммеду изречение (хадис): «Султан есть тень Бога на земле, и у него ищет убежище всякий обиженный». Впоследствии, однако, султаном стал именоваться в мусульманском мире всякий правящий государь.
20
Некоторые (хотя далеко не все) исследователи отождествляют «варварские» племена эмиси (эбиси, эмису, эдзо) с айну (айнами). Именно покорение «северных варваров» — эмиси, — издавна осевших на севере Хонсю и на Хоккайдо, было первой серьезной боевой задачей зарождавшегося сословия самураев.