Но обратимся к рассказу.
Когда военачальник Санэката был назначен губернатором Муцу и прибыл к месту службы, все знатные воины потчевали его и служили ему днем и ночью так, как никому из его предшественников, ибо он был аристократом благородного происхождения.
В той же провинции жил человек по имени Тайра-но Корэмоти. Он был старшим сыном Канэтада, губернатора Кадзуса, который был сыном Сигэнари, губернатора Мусаси, который, в свою очередь, являлся младшим братом воина Тайра-но Садамори, губернатора Тамба. Когда брат его деда, Садамори, усыновил всех своих племянников и их сыновей, Корэмоти был еще очень юным и стал пятнадцатым усыновленным, поэтому и получил прозвище «Ёго»[15].
Жил еще один человек по имени Фудзивара-но Морото. Он был внуком воина Тавара-но Тота Хидэсато. Его также называли Савамата-но Сиро.
Эти двое, поссорившись из-за нескольких маленьких полей и угодий, обратились к губернатору. Каждый из них доказывал свою правоту. Оба приводили в свою пользу веские доводы и были знатного происхождения, и губернатор все никак не мог разрешить спор, пока, наконец, он не умер три года спустя. Однако тревоги и гнев обоих не прекратились, и они продолжали доставлять друг другу неприятности. К тому же злые языки передавали то, что один якобы говорил про другого, и выдумывали ужасные вещи. Так, хотя поначалу они были добрыми друзьями, их отношения все ухудшались, ибо каждый говорил все чаще и чаще: «Так вот он что говорит обо мне», или: «Как он мог сказать такое обо мне?» В конце концов они послали друг другу ультиматум – дело оборачивалось серьезно.
Было решено, что оба выстроят своих воинов и будут сражаться. Они отправили друг другу письма, чтобы определить день битвы, и договорились встретиться в условленном месте. Корэмоти собрал около 3000 воинов, а Морото – значительно меньше, чуть больше 1000. Поэтому Морото уклонился от сражения и двинулся в провинцию Хитати. Услышав об этом, Корэмоти сказал: «Так и должно быть. Он не смог бы даже сразиться со мной». Он похвалялся несколько дней, хотя и продолжал какое-то время держать своих воинов настороже. Но по прошествии времени они стали собираться домой, каждый говорил: «У меня есть дела». Опять-таки некоторые из тех, кто любят вмешиваться, когда не надо, а особенно те, кто хотели без помех отправиться домой, говорили, пытаясь угодить Ёго:
«Господин Савамата не захотел вступать в бесполезное сражение. К тому же воинов у него намного меньше, чем у вас. Спор между вами двумя беспочвен, если позволено будет сказать так, господин. Люди говорят: “Господин Савамата находится в Хитати и Симоцукэ”».
Найдя эти слова убедительными, Ёго отпустил своих воинов домой и ослабил охрану.
Но в первый день десятого месяца, около двух часов утра Ёго разбудили водяные птицы, обитавшие у большого пруда перед домом. Ёго немедленно закричал своим слугам:
«Должно быть, идут воины врага! Птицы подняли такой шум! Воины, хватайте луки и стрелы! Седлайте коней! Пошлите кого-нибудь в смотровую башню!»
Затем он приказал одному из воинов сесть на лошадь и сказал ему: «Скачи вперед и узнай, что там происходит».
Воин вернулся почти сразу же. «Господин, на поле к югу на протяжении четырехсот-пятисот ярдов видны черные фигуры воинов, я не могу сказать точно, сколько их!»
Ёго произнес: «Враг напал внезапно. Мне конец, но я сумею умереть достойно».
Он собрал воинов в несколько отрядов, в каждом из которых было четыре-пять всадников, приказал им выставить щиты и стать на дороге, по которой должен был прийти враг. В доме же осталось всего около двадцати человек, знатных и низких, с луками и стрелами.
Должно быть, он слышал, что я ослабил охрану, поэтому-то он и напал внезапно. У меня нет возможности остаться в живых, подумал Ёго и велел жене, служанкам и маленькому ребенку бежать к холму позади дома и укрыться там. Ребенок впоследствии стал Саэмон-но Таю Сигэсада.
Отправив их, Ёго успокоился. Он успевал повсюду и отдавал приказы. Воины врага, подойдя к дому, окружили его и начали атаку. Люди Ёго защищались, но их было слишком мало, чтобы дать достойный отпор.
Воины Савамата подожгли дом. Когда кто-то пытался выбегать, все воины разом стреляли в него, поэтому многие остались в доме и погибали, извиваясь словно черви.
Наконец наступил рассвет. Воины Савамата не позволили бы ускользнуть ни одному человеку. Те, кто находился в доме, были или застрелены, или сгорели заживо. Когда огонь погас, воины вошли в дом и насчитали около восьмидесяти тел сгоревших людей и детей. Они искали тело Ёго, упорно переворачивая все трупы подряд, но многие обгорели так, что в них не осталось ничего человеческого.