Воинственные монахи и священники всегда с большим мастерством использовали традиционные виды оружия, как и традиционные методы боя. Луки, мечи и — прежде всего — копья были для них хорошо знакомым оружием. Так, например, принято считать, что нагината, описанная в части 2, является их изобретением, и буси включили ее в свой арсенал лишь позднее, после того как они на себе убедились в смертоносной эффективности этого оружия. На протяжении веков, даже после сокрушительного поражения от воинов Нобунага, монахи и священники продолжали принимать активное участие в развитии будзюцу, по праву считаясь экспертами в его теории, особенно в области использования внутренних факторов, основанных на психическом контроле и целенаправленном распределении энергии, о чем будет подробно рассказано в части 3. Таким образом, они обеспечили традиционные специализации будзюцу единственной, когда-либо существовавшей у них теоретической базой. Сами буси признавали существование такой зависимости тем, что они в массовом порядке посещали буддистские храмы и отдельные жилища скромных монахов, прославившихся как учителя методик и дисциплин, укрепляющих личность и вырабатывающих характер человека, что позволяет ему без колебаний противостоять врагу в суровой реальности боя.
Имена таких духовных наставников до сих пор с большим почтением упоминаются в военных хрониках Японии. Общее представление о глубине и диапазоне их вклада в боевые методы буси в частности и японское искусство войны в целом можно составить на основании материала, представленного в части 3, где мы расскажем об этих учителях и о том, как они повлияли на развитие таких боевых искусств, как кэндзюцу, дзюдзюцу и айкидзюцу, привнеся в них интуитивные принципы буддизма, особенно те, которые были приняты сектой Дзен.
Ремесленники и торговцы
Хотя большинство историков будзюцу обычно отводят им лишь второстепенную роль (если упоминают вообще), ремесленники (сёкунин, ко) и торговцы (акиндо, сё), которые составляли основную часть населения японских городов в феодальную эпоху, также достаточно активно развивали свои собственные специализации будзюцу.
Начиная с самых древних периодов ранней истории Японии каждый член клана мог быть призван на военную службу либо императорским декретом, либо для защиты собственной территории. Хотя пехотинцы набирались в основном из рядов крестьян, все члены клана, независимо от своей профессии — от ремесленников, которые изготовляли мечи, копья и другое оружие, до торговцев, продававших для возмещения военных расходов все, что мог произвести клан, — были обязаны принимать участие в боевых действиях, когда клан подвергался нападению или сам отправлялся на войну. В период Хэйан ремесленники и торговцы были сосредоточены в основном внутри и вокруг столицы и других крупных городов, где они объединялись во все более крупные и могущественные корпорации и гильдии, повторявшие по своей структуре традиционную модель патриархального клана.
Со временем и по мере того, как превратности судьбы удаляли того или иного правителя из его города-замка, многие из этих корпораций и гильдий становились автономными. Органы самоуправления стали появляться в Японии задолго до прихода к власти Токугава, особенно в таких городах, как древняя столица Нара, Киото, крупнейший торговый город и порт Сакаи, Хакада и Мацуяма. Нередко эти местные формы самоуправления, находившиеся под сильным влиянием торговцев, приобретали воинственный характер, когда они сталкивались с постоянно растущими требованиями букв в «изменчивую эпоху гражданских войн» (Yazaki, 158). Эти торговцы, особенно те, которые получали большой доход не только за счет расчетливого ведения обычных торговых операций, но также и благодаря тому, что они поддерживали связь с такими сомнительными элементами, как пираты (вако), свирепствовавшими в Восточно-Китайском море, без колебаний вкладывали свои деньги в производство оружия, содержание наемников и мобилизацию собственных когорт для противостояния букё. Некоторые вольные города дорого заплатили за свою независимость. Судьба других оказалась несколько лучше. Однако букё никогда не забывали и не прощали до конца своих прежних противников. Согласно Ядзаки именно потому, что некоторые торговцы сумели подняться до уровня «непризнанных центральной властью провинциальных правителей», после того как «самые могущественные из феодальных князей смогли привести нацию к наиболее полному объединению за весь феодальный период японской истории, этих торговцев быстро разоружили и бросили на самое дно строго контролируемой социальной лестницы» (Yazaki, 155). Внезапно торговцы обнаружили, что они находятся ниже крестьян, подвластных им на протяжении всего периода Муромати.