Учителя второй категории были наследниками, преемниками, администраторами, которые укрепляли славу основателей рю и сохраняли их в качестве действующих центров боевой подготовки после их смерти. Сэнсэй такого типа был, и должен был быть, человеком другого типа, поскольку его основная задача заключалась в том, чтобы сохранить конкретный метод рукопашного боя в неизменном виде или по меньшей мере как можно ближе к оригинальной концепции основателя. Поэтому он не должен был обладать творческими наклонностями, как тот человек, от которого он получил свои знания и полномочия учителя. Кроме того, рассуждая логически, можно предположить, что родоначальник боевого стиля в качестве своего преемника скорее выберет такого человека, который будет строго придерживаться канонов, заложенных им в основу нового метода или новой школы. Несмотря на присущий им недостаток оригинальности, именно учителям второго типа будзюцу обязано тем, что до наших дней из глубины веков дошли некоторые важные послания, которые в противном случае были бы для нас безвозвратно потеряны. И, несмотря на естественную для человека тенденцию усовершенствовать унаследованный метод, адаптируя его технику и стратегию к различным обстоятельствам времени, места и культуры, а также улучшать, а следовательно, и менять этот метод, многие учителя второго типа сохраняли верность избранному ими стилю даже после того, как он терял свою свежесть и новизну в непрерывно изменяющемся мире. Передавая различные методы другим или записывая их технические особенности в свитках и манускриптах, эти учителя помогают будзюцу прослеживать свое собственное историческое развитие и определять ценность каждого метода с точки зрения его вклада в теорию и практику боевых искусств.
Учителя первой категории появлялись из всех рангов и слоев японского общества в период ожесточенной борьбы феодалов за верховную власть, продолжавшийся с десятого по шестнадцатый век, когда было значительно легче, чем в древнюю Хэйанскую эпоху или в период Токугава, преодолевать барьеры, установленные властями, чтобы запереть каждого члена общества в его социальной ячейке. На самом деле, эта беспокойная эра японской истории породила немало выдающихся личностей, которые упоминаются в доктрине будзюцу как родоначальники боевых специализаций или как изобретатели новых стилей и методов использования в бою, как нового, так и традиционного оружия с исключительной эффективностью. Но даже в условиях жестко стратифицированного общества эпохи Хэйанами периода Токугава личный талант все равно продолжал проявлять себя независимо от социальных условностей, политической строгости и наследственных барьеров. Обе эпохи знали немало примеров знаменитых бойцов и выдающихся учителей, появлявшихся из рядов простолюдинов, которых аристократы древнего кугё в Киото, а позднее феодальные бароны букё из Эдо пытались всячески репрессировать или путем не менее болезненных маневров принять в свой собственный клан, часто повысив их до уровня полноправных вассалов. Однако такие исключительные люди находились в явном меньшинстве, поскольку обе культуры были основаны на конституциональной концепции наследственных прав, официально зарегистрированных в архиве клана и передававшихся исключительно от отца к сыну и от предков к потомкам по вертикальной линии, гарантируя последним незыблемость ранга и общественного положения, дарованных им от рождения.
Таким образом, здесь следует провести еще одно разграничение: между учителями, принадлежавшими к какому-то клану, и учителями, которые содержали свою школу на независимой или полузависимой основе.
Вполне естественно, что в культуре, неукоснительно следующей вертикальной модели патриархального клана, учителя первой категории составляли подавляющее большинство. Они могли быть связаны с этим основным социальным элементом либо от рождения, либо по выбору — последний мог быть добровольным, как в случае с сэнсэем без хозяина, претендующим на должность инструктора боевых искусств в клане феодального правителя или навязанным сверху, когда сэнсэй, уже принадлежащий к какому-то клану, получал приказ от своего господина присягнуть на верность другому хозяину. После того как клятва верности была принесена, они получали разрешение открыть свою школу на территории клана, в архив которого заносилось их имя. Им назначалось определенное содержание, размер которого зависел от их репутации и положения в клановой иерархии. Они имели свои собственные тренировочные залы и жилые помещения, расположенные в непосредственной близости от особняка феодального правителя или непосредственно в его замке, когда они тренировали самого правителя и вассалов высшего ранга, либо в месте, легко доступном для воинов клана, которых они должны были обучать. Если учитель принадлежал к какому-то клану, то индивидуальная природа его стиля и методов боя приобретала ярко выраженный характер. Следует помнить, что каждый клан представлял собой замкнутую социальную группу, территориально независимую и крайне ревностно относящуюся к своим прерогативам, традициям и могуществу, которые сохранялись и усиливались при помощи будзюцу. Само его существование среди многих других кланов зависело от твердой убежденности в исключительности своей миссии и чувства собственной значимости для судьбы всей нации. Таким образом, сэнсэй, находившийся на службе у военного клана, старался сохранять свои методы будзюцу в секрете, раскрывая их только полноправным членам клана или тем, кто имел официальное разрешение главы клана посещать занятия в его школе.