К концу 1183 г. Ёсинака и Юкииэ покинули Киото, чтобы найти и добить тех Тайра, которые отступили на свою территорию, к Внутреннему морю. Карательная экспедиция обернулась провалом. Ёсинака был без особого труда разбит при Мидзусима 17 ноября, а Юкииэ потерпел поражение при Мураяма неделю спустя. Потерпев неудачу, оборванная и усталая армия Минамото вернулась в столицу.
Положение Ёсинака становилось день ото дня все хуже и хуже. Ёритомо посылал ему угрозы из Камакура, а Юкииэ, поняв, что дело зашло слишком далеко, покинул его на произвол судьбы. Ёсинака рвал и метал. Он посадил Го-Сиракава под домашний арест, укрепил свой дом и даже предложил Тайра заключить союз против Ёритомо. В феврале 1184 г. все его планы потерпели крах, когда он узнал, что к Киото приближается большое войско во главе с Ёсицунэ.
Ёсинака остался в столице и послал двух лучших своих командиров удерживать переправу через Удзи. Он собирался использовать реку как естественный рубеж, подобно тому как четыре года назад это сделал Минамото Ёримаса, только защищал он теперь противоположный берег. По примеру Ёримаса он снял настил с моста через Удзи и в качестве дополнительной предосторожности вбил в дно колья с привязанными к ним сетями. Реку и без того было непросто решиться форсировать: она разлилась и была забита подтаявшим снегом.
Когда армия Камакура вышла к берегу, Ёсицунэ едва сумел удержать своих воинов, которые все как один готовы были броситься в воду, подражая деяниям своих героев. Хатакэяма Сигэтада уже готов был направить своего коня к берегу, когда его внимание привлекли два воина выше по течению, которые очевидно собрались устроить собственные гонки через реку. Их звали Кадзивара Кагэсуэ и Сасаки Такацуна, и их соперничество при Удзи, пожалуй, вдохновило больше художников, чем любой другой эпизод из истории самураев. Есть множество цуба, ксилографий и ширм, изображающих этот эпизод и хитрость Сасаки, которая помогла ему одержать победу в этом состязании. «Кадзивара скакал впереди, обогнав Сасаки примерно на шесть кэн. «Эй, господин Кадзивара, – крикнул ему Сасаки. – Осторожней, у тебя ослабла подпруга, затяни-ка ее потуже!» Кадзивара, как видно, поверил. Он бросил стремена, закинул повод коню на шею, распустил и заново затянул подпругу. Тем временем Сасаки промчался мимо и на всем скаку бросился в реку.
Кадзивара понял, что соперник обманул его, и поспешил вдогонку, но догнать не смог, хотя Сасаки и наткнулся посредине реки на сети и ему пришлось разрубать их мечом. Таким образом Сасаки Такацуна стал первым, кто переправился через Удзигава.
Вслед за этим произошел еще один забавный случай. Конь Хатакэяма Сигэтада был убит под ним, и ему пришлось добираться вплавь. Когда он уже достиг противоположного берега, кто-то повис на нем сзади. То был молодой самурай по имени Огути Сигэтика. Хатакэяма хорошо знал Огути, ибо сам надел на него шапку взрослого при обряде совершеннолетия. Под ним тоже убили коня, и он был слишком слаб, чтобы самому выбраться из реки. Хатакэяма схватил его и вытолкнул на берег. А тот, едва коснувшись земли, вскочил, выхватил меч и закричал: «Я, Сигэтика Огути из Мусаси, первым преодолел реку Удзи в пешем строю!» После переправы поражение Ёсинака последовало столь же быстро, как и разгром Ёримаса в 1180 г. Минамото Нориёри, другой брат Ёсицунэ, перешел Удзи у Сэта, и теперь обе армии двинулись на Киото. Конец Ёсинака был близок. «Год назад он прибыл из Синано с пятидесятитысячным войском, теперь он бежал вдоль русла реки всего с шестью приближенными, уже затерявшись в мрачных сумерках нижнего мира».
С ним ехала его жена, Томоэ Годзэн. То была известная своей храбростью женщина-воин. Со своим братом, Имаи Канэхира, она вслед за Ёсинака устремилась в его последнюю отчаянную атаку против самураев Ёсицунэ. Отрубив голову одному из них, она сбросила боевые доспехи и пустила коня на восток. Тогда Имаи предложил Ёсинака укрыться в роще и совершить харакири, а он тем временем задержал бы врагов. «Хэйкэ моногатари» так описывает то, что произошло вслед за этим: Ёсинака один-одинешенек мчался к сосновой роще Авадзу. А дело было в двадцать первый день первой луны, уже пали ранние сумерки, земля подернулась тонким льдом. Не заметив, что впереди раскинулось глубокое заливное поле, он направил туда коня и провалился в жидкую грязь так глубоко, что конь погрузился в воду чуть ли не с головой. Привстав на стременах, Ёсинака понукал и хлестал коня, но тот не двигался с места. Тревожась о судьбе Канэхира, Ёсинака оглянулся, и в этот самый миг скакавший за ним вдогонку Тамэхиса Исида, самурай из клана Миура, с силой натянув тетиву, послал стрелу прямо ему в лицо. Тяжко раненный, Ёсинака поник, рухнул вперед, уткнувшись головой в конскую шею. Тут к Ёсинака подскочили два челядинца Исида и сняли ему голову с плеч. Исида надел голову Ёсинака на кончик меча, вскинул высоко вверх и громовым голосом возгласил: – Я, Тамэхиса Исида, одолел Ёсинака из Кисо, чья слава давно гремела по всей Японии! Тем временем Канэхира все продолжал сражаться, но, услышав голос Исида, воскликнул: «– Зачем же мне теперь биться, кого защищать?! Глядите же сюда, восточные витязи! Глядите, как принимает смерть первый храбрец Японии!» – и, вложив кончик меча в рот, прыгнул с коня вниз головой, так что меч пронзил его насквозь, и Канэхира пал мертвым.
Со смертью Ёсинака война Гэмпэй вступила в свою последнюю стадию, неразрывно связанную с именем Ёсицунэ. 13 марта 1184 г. Ёсицунэ и Нориёри отправились довершить то, что не удалось их двоюродному брату – окончательный разгром Тайра.
У Тайра было одно большое преимущество – теперь они сражались на своей земле. Традиции мореплавания, которые сложились у Тайра, когда они усмиряли пиратов, также стоило принять во внимание. Покинув столицу, они усилили свои базы вдоль побережья Внутреннего моря. Одна из них была расположена на острове Хикосима, в узком проливе между Хонсю и Кюсю. Вторая была на Ясима, у побережья Сикоку, третья – в Сэтцу, недалеко от современного города Кобэ. Поскольку Тайра имели много судов и умели с ними обращаться, их позиции были весьма сильны.
Ёсицунэ решил сосредоточить свои силы сперва против базы около Кобэ, которая называлась Фукухара и которую защищала крепость Ити-но-тани. Замка там не было, только частокол, хотя и очень прочный. Место для нее было выбрано очень удачно, особенно с точки зрения семьи, связанной с морем, поскольку в Ити-но-тани высокие утесы окружают узкую полоску земли и побережья. Эти утесы образовывали северную стену крепости, а с юга находилось море, где стоял на якоре флот Тайра.
Минамото разработали следующий план штурма: Нориёри должен был двигаться вдоль берега с востока, а Ёсицунэ намеревался обойти крепость вокруг, через Сэтцу, и одновременно с Нориёри нанести удар с запада. Если бы удалось проделать все это быстро и слаженно, у них появился бы шанс прорвать линию обороны Тайра прежде, чем те успеют взять императора и выйти в море.
Ночью 18 марта армия Ёсицунэ обошла Микусаяма, один из форпостов Тайра, примерно в двадцати милях к северу от Ити-но-тани. Затем он повернул на юг и выслал вперед Дои Санэхира с основной частью войска, а сам с небольшим отрядом самураев направился к обрыву в тылу крепости. Когда он и его люди достигли вершины утеса, они увидели, что сражение уже началось. Бой был жарким, но ни одна из сторон не уступала. С Ёсицунэ было около двухсот самураев, включая Бэнкэя, который нашел проводника, указавшего, где можно взобраться на скалы и зайти противнику в тыл. Спуск был столь крут, что там, как говорили, не могла бы спуститься и обезьяна. Чтобы проверить это, Ёсицунэ послал по тропинке двух коней без всадников. Когда они благополучно спустились, Ёсицунэ решил, что его люди, в конце концов, не хуже обезьян, и последовал за ними. Так крут был спуск, что стремена ехавших позади касались шлемов тех, кто был впереди! Ноги коней скользили по песку и гальке, покрывавшим утесы; в одно мгновенье всадники пролетели почти два тё и задержались на небольшом плоском выступе. Отсюда, на глубине четырнадцати-пятнадцати дзё, взору открылись островерхие, одетые мхами отвесные скалы. Назад путь уже был отрезан, но и вперед, казалось, двинуться невозможно... Тем не менее они спустились вниз и атаковали незащищенный тыл Тайра. На скаку они поджигали все, что могло гореть, а Тайра бросились к лодкам. Императора уже приняли на борт, так что по крайней мере одного трофея Минамото лишились. Похоже, что и куча голов, отрубленных в тот день не обещала быть значительной, поскольку знатные самураи дрались за места в оставшихся лодках и выкидывали простых солдат в море.