Сторонники могущественных землевладельцев называли себя самураями. Приблизительный смысл слова «самурай» – «тот, кто служит» (от глагола самурау или сабурау – служить). В первоначальном значении этот термин не ассоциировался с военной службой, однако со временем его значение изменилось. Другое слово, буси, известно нам в словосочетании буси-до, «путь воина». Буси, однако, не подразумевало отношений между слугой и господином, его можно считать общим термином для обозначения воина, солдата.
Было бы неверным рассматривать возникновение самурайства как демократическое движение храбрых крестьян, объединившихся под эгидой избранного ими вождя для защиты собственных интересов. За редким исключением, все могущественные землевладельцы, вокруг которых формировались военные дружины, были знатного происхождения, порой даже отпрысками императорской фамилии. Любопытно, что в провинции, хотя при выборе военачальников предпочтение отдавалось людям действительно обладавшим военными талантами, аристократическая родословная была немаловажным подспорьем при вербовке сторонников. По мере того как росла их поддержка, возрастало и чувство причастности, основанное на новом понимании клана. Кланы дореформенной эпохи, ради уничтожения которых, собственно, и проводились реформы, возродились как самурайские кланы. Благодаря системе кисин клан стал гораздо более крупной социальной единицей, чем прежде: вокруг семейного ядра сплачивались многочисленные люди и целые семьи, не связанные с ним родственными узами. Главенство принадлежало одной семье, а все остальные самураи были ей не родственниками, а наследственными вассалами.
Как мы уже видели, восток и север Японии были центрами военной активности: именно там, а точнее – на равнине Канто, стало формироваться сословие самураев. В Канто сложились идеальные условия для этого. Эта провинция находилась в 300 милях от Киото и была избавлена от тлетворного влияния столицы. Там были сотни квадратных миль нетронутой плодородной земли, а периодические нападения эмиси подогревали воинский дух населения. Боевые качества канто-буси были признаны еще в эпоху Хэйан – в этой провинции набирали солдат даже для защиты Кюсю.
Для двора в Киото такое положение вещей казалось естественным, однако аристократия, по-видимому, должна была окончательно погрязнуть в придворных интригах, чтобы не заметить опасности, которая таилась в усилении самурайских кланов. В результате правительство полностью передало все военные и полицейские функции горстке удаленных от двора аристократов, связанных родственными узами с провинциальными кланами и верных их местным интересам. В прошлой главе мы сравнили высылку на восток знати, не принадлежавшей к клану Фудзивара, с посевом зубов дракона. Теперь эти семена дали всходы и, подобно урожаю Ясона, порождали вооруженных людей.
Среди кланов Востока на первом месте стоят два имени. Это кланы Тайра и Минамото. Клан Тайра обязан своим возникновением политике удаления от двора лишней знати, имя Тайра впервые было принято неким Таками, внуком императора Камму, основателя Киото, который правил в 781–806 гг. Понимая, что ему не дадут продвинуться при дворе, молодой человек отправился на Восток и поселился на равнине Канто. Его сын дослужился до ранга наместника провинции, шесть его внуков также достигли высоких чинов. Имя Тайра стало популярным, с ними охотно роднились, заключали сделки кисин, у них было много сторонников.
Со временем Минамото сделались соперниками Тайра. Они тоже происходили от императорской фамилии и вынуждены были переселиться на Восток, поскольку рождение слишком большого числа принцев обременяло бюджет двора. Первым Минамото был Цунэмото, сын одного из этих принцев и внук императора Сэйва. От этого рода со временем отделилось еще несколько ветвей, такие, как Мураками-Гэндзи и Уда-Гэндзи. «Гэндзи» – китайское произношение знака, который по-японски читается как «Минамото». Равным образом Тайра часто именовались «Хэйкэ» или «Хэйдзи». И Тайра, и Минамото прославились своими военными заслугами перед правительством. Прежде чем приводить примеры их подвигов, взглянем сперва на самих самураев.
К счастью, художники старой Японии оставили нам многочисленные изображения первых самураев. Эти произведения, чаще всего длинные свитки, на которых развертывается повествование, а также сохранившиеся образцы оружия и доспехов дают наглядную картину военной жизни того времени. Примерно тогда же японский доспех приобрел ту специфическую форму, которая делает его столь легко узнаваемым.
Ранние доспехи, известные нам только по раскопкам гробниц IV – V вв. н.э., были пластинчатыми. В V в. на смену им пришел другой тип вооружения, заимствованный с азиатского континента. Азиатский «ламеллярный» доспех, собранный не из пластин, а из многочисленных скрепленных вместе чешуек, восходит к защитному вооружению Древнего Египта и Ассирии. Заимствовав сам принцип, японцы разработали свой уникальный стиль. В VI и VII вв. пластинчатый доспех представлял собой большой неуклюжий кафтан. Со временем он превратился в те доспехи, которые носили самураи. То были первые настоящие самурайские доспехи, известные как ёрои.
Принцип конструкции ёрои очень прост. Несколько кусков металла или кожи плотно соединяются вместе, образуя гибкую эластичную полосу. Полоса, состоящая из кодзанэ, как назывались эти чешуйки, достигала в ширину около 30 см. Длина же ее определялась тем, для какой части доспехов она предназначалась. Полоса покрывалась кожей и тщательно лакировалась для защиты от корозии. Несколько таких полос связывалось вместе толстым шелковым или кожаным шнуром. Эти шнуры, так называемые одоси, т.е. шнуровка доспехов, были разноцветными и создавали покрывавший доспехи узор.
Весь собранный таким образом доспех имел вид коробки. Три стороны коробки – передняя, левая и задняя – были соединены вместе. Сперва надевалась правая часть – вайдатэ, которая плотно привязывалась под мышкой и через левое плечо. Большие тяжелые наплечники, содэ, крепились к наплечным ремням при помощи шнурков или ремешков, а чтобы они не болтались и не задирались, оставляя руки открытыми, они сзади крепились к агэмаки – детали в виде креста, сплетенной из толстых шнуров. Агэмаки, обычно красного цвета, подвешивали к кольцу в верхней части наспинника.