Несколько раз ко мне обращались с предложением поступить на службу в новые военно-воздушные силы Японии. Я отклонил эти предложения. У меня нет желания становиться военным, чтобы снова пережить то, что прошло.
Но умение летать сродни умению плавать. Так просто его не забудешь. Я провел на земле более десяти лет. Но, закрывая глаза, я опять чувствую, как сжимаю правой рукой ручку управления, а левой – ручку газа, стараюсь нащупать ногами педали руля высоты. Я ощущаю свободу и чистоту, в памяти всплывает все то, что так знакомо пилоту.
Нет, я не разучился летать. Если я потребуюсь Японии в случае наступления сил коммунизма на нашу страну, я снова стану летать. Но я страстно молю, чтобы мне не пришлось вернуться в воздух по этой причине».
Сабуро Сакаи, Мартин КайдинТокио, 1956 г., Нью-Йорк, 1956 г.Глава 1
Находящийся на острове Кюсю – самом южном из крупнейших японских островов – городок Сага расположен на полпути между двумя главными центрами, ставшими хорошо знакомыми в последние годы тысячам американцев. В городе Сасебо военно-морские силы США разместили большую часть флота, участвовавшего в войне в Корее. Со взлетно-посадочных полос аэродрома в городе Асия американские истребители и бомбардировщики отправлялись в полеты через узкий Цусимский пролив для нанесения ударов по войскам китайцев и корейцев на ставшем причиной раздора полуострове.
Городу Сага отнюдь не в новинку военные экспедиции через Цусимский пролив. Мои предки были в составе японских сил, которые в 1592 году осуществили вторжение в Корею из Саги. Да и сам неприятный исход современного конфликта в Корее отнюдь не нов. В средневековой войне между Кореей и Японией воюющие стороны оказались в тупике после того, как китайская династия Мин бросила свои силы на поддержку северных корейцев, точно так же как вмешательство коммунистического Китая привело к возникшему в наше время в Корее тупику.
Итак, моя семья ведет свое происхождение от воинов, многие годы мои предки верой и правдой служили средневековым правителям Саги, пока один из них в XIX веке в соответствии с планом централизации не передал свое родовое поместье во владение императора.
Во времена Средневековья, когда население Японии делилось на четыре касты, моей семье выпала честь принадлежать к правящему классу, известному под названием «самураи», что означает «воины». Находясь в стороне от мирских проблем повседневной жизни, самураи, не знавшие забот о хлебе насущном, с гордостью носили свое звание и посвящали свою жизнь участию в управлении делами провинции, находясь в постоянной готовности к чрезвычайным ситуациям, требовавшим проявления их воинской доблести. Случался ли неурожай или возникали другие неурядицы, все необходимое для жизни было гарантировано самураю его господином.
Отмена кастовой системы в XIX веке нанесла сокрушительный удар по гордым самураям. В один момент они оказались лишены всех своих бывших привилегий и были вынуждены превратиться в торговцев и фермеров. Им пришлось приспосабливаться к образу жизни, мало пригодному для их процветания.
Как и следовало ожидать, большинство самураев стали испытывать лишения, кое-как перебиваясь в услужении у богатых или работой от рассвета до заката на своих крошечных фермах. Не легче, чем остальным, пришлось и моему деду: в конце концов и ему пришлось взять в аренду небольшую ферму, где непосильным трудом он добывал себе средства к существованию. Моя семья была тогда, да и остается сейчас, одной из самых бедных в деревне. На этой самой ферме я и родился 26 августа 1916 года, став третьим из четверых сыновей в семье, где кроме братьев было еще три сестры.
Горькая ирония заключается в том, что моя собственная судьба во многом сходна с судьбой моего деда. Когда в августе 1945 года Япония капитулировала перед союзниками, я в то время был одним из оставшихся в живых знаменитых асов своей страны, имевшим на счету шестьдесят четыре сбитых в воздушных боях самолета противника. По окончании войны меня уволили из рядов расформированных Императорских военно-морских сил и лишили возможности занимать должности в правительственных учреждениях. Я остался без гроша, не имея профессии, способной дать мне возможность приспособиться к жизни в мире, который рушился вокруг меня. Как и мой дед, я зарабатывал на жизнь тяжелым ручным трудом. Лишь по прошествии нескольких лет, проведенных в нелегкой борьбе, мне удалось скопить достаточно денег, чтобы открыть небольшую типографию, ставшую источником средств для моего существования.