Но японец стоял на своём, продолжал тыкать пальцем в кружок, вставляя в непонятную речь русские слова. Последнее, что произнёс он, было чёткое и понятное слово – уговор.
Услышав его, Толя исподлобья косо поглядел на попутчика и усмехнулся:
– Уговор, значит… Уговор дороже денег, верно. Ладно, хрен с тобой. Но тогда не ной. Если что, пеняй на себя. – Он посмотрел на солнце, прикидывая время. – Не отставай. Ждать не буду. – Он влез в рюкзак и вышел на дорогу, бубня что-то себе под нос.
…– Купил лиха за свои деньги. Вот же упрямый! Где я их искать буду. Сто лет уж не был. Заросло всё кругом. Я и не помню, где сворачивать.
Пройдя до развилки, он остановился и подождал попутчика. Потом свернул налево, с грустными глазами провожая ускользающую в густом лесу дорогу, уходящую вправо.
…– Ну и места! Хрен что узнаешь. – Он махнул рукой в сторону низины, показывая японцу окрестности. – А ведь здесь же посёлок когда-то был. Геологи работали, мать бы их… Дома стояли. Пацанами в магазин бегали. Отыщи сейчас это место. Тайга всё съела. Тишина-то какая.
Он остановился и огляделся по сторонам. Склоны сопок плавно спускались в тихий распадок.
…– Не хрен тут делать. И эту пасеку сожгу к чёртовой матери! Или на дрова разберу. Зимой приеду с Сухорятами, и к чёртовой матери. Чтобы всякий сброд не шлялся. Ещё бы капканов понаставить, чтобы неповадно было. А то пещеры им подавай. – Толька поправил лямки на плечах и косо посмотрел на попутчика. – Это я не тебе. Ну, пошли, что ли?
По дороге уже давно никто не ездил. Обе колеи поросли высокой травой. Сапоги путались в ней и всё время, отнимая драгоценные силы. Повсюду порхали рыжие мотыльки и лезли в лицо. То и дело дорогу перебегали бурундуки, цвыркая из любопытства в густых зарослях. Попадались и змеи. Они лежали на солнечных пятачках, свернувшись кольцами, и грелись.
Заметив издали разомлевшую на солнце тварь, Толька брал палку и отшвыривал её подальше в кусты. Однажды он поднял с земли огромного амурского полоза и, ухватив за хвост, поднёс ко рту, делая вид, что хочет его проглотить.
Увидев такую картину, японец покачал головой и отвернулся.
– Чо! Слабо сожрать живую змею? Китайцы любят. С голода всё съешь.
– Ябандзин! 5 – произнес японец, презрительно скривив губы и делая вид, что его уже давно не удивляют Толькины выкрутасы. Тот опустил руки и подошёл вплотную к японцу. Безобидный полоз, как тряпка, висел в его руке.
– А ты, я вижу, шуток не понимаешь, – он обиженно оглядел японца с ног до головы. – Сам ты ябандзин! Ты два раза чуть на гадюку не наступил. Где твои глаза! Посмотрел бы я на тебя после укуса гадюки.
Толька швырнул полоза в траву.
– А эта тварь только жабами питается.
Он сделал брезгливое лицо, словно передразнивал японца, и сухо сплюнул. У него вдруг появилось желание нахамить попутчику. Ещё на пасеке у Колюни уловив в глазах японца что-то насмешливое, ему вдруг показалось, что тот всё прекрасно понимает и лишь притворяется.
…– Умел бы ты говорить по-русски, тада я бы спросил тебя, чего тебе надо?! Может, участочек для дачи у нас хочешь приобрести? Земли-то у нас навалом. Вот, видел! – Толька сжал огромный кулак и поднёс к бледному лицу японца. – А может, тебе ещё Курилы подарить, с Сахалином в придачу? Я знаю, чего вам тут надо. Мы в курсе событий. Газеты почитываем. Не дикари. – Толька прищурил глаза, делая при этом знающее лицо и покручивая в пространстве для солидности растопыренной рукой. – Вам всё мало! Амура нашего захотели. С китаёзами-то вы быстро снюхаетесь. Одна порода. А тут ты, паря, не угадал.
Толька разошёлся не на шутку, вспоминая всё, что думали об этом его дедушка и прабабушка.
– А ты, паря, не казачок ли засланный? Может, ты складик какой с оружием выискиваешь здесь, по старой памяти? Дело-то известное. Мало вас в Манчжурии душили!
От такого напора японец подался назад и потянулся к дробовику.
– Да не боись! Нужан ты мне больно! Вот дедушка бы не поморщился. Ему русско-японская даром не далась. Это у нас память короткая, быстро обиды забыли. Дед-то мой погонял вашего брата по тайге. Как тараканов, гонял во время войны. Вы же, как мухи, куда послаще лезете. Своей-то земли мало!
Он нашарил в кармане сигареты и вытащил пустую пачку. Плюнул и, не оборачиваясь, пошагал вперёд. Единственным его желанием было, чтобы японец повернулся и пошёл обратно, но тот, постояв немного, вздохнул и потянулся за Толькой.
Забирая вверх, дорога незаметно вышла к границе водораздела. Сразу же задул встречный свежий ветер. В нём уже чувствовалась осенняя, вызывающая дрожь прохлада. Взору открывалось огромное низменное пространство, сплошь покрытое зеленью. Оно замыкалось грядой дальних сопок. Туда же тянулась дорога, теряясь среди густого леса.