– Эх ты. Лесом шёл, а дров не видел. Куда ж вперёд батьки в пекло лезешь! Так и знал, что ни хрена ты перед собой не смотришь. О чём думаешь, когда по тайге идёшь? Это же не город, светофоров нету.
Утамаро стоял ошарашенный. Сразу под ногами зияла яма, отвесно уходя глубоко вниз. Проходя мимо, непросто было заметить её острые каменистые края, затянутые мхом и старой листвой, среди густой растительности. Он отошёл на шаг и с волнением посмотрел вниз, пытаясь разглядеть дно каменной ловушки.
– Зверю уже не выбраться, если попадёт, – пояснил Толька, отводя за локоть от опасного края ямы попутчика. – Разве что медведь. Да он-то не слепой. Увидит. А вот охотники вроде тебя, с глазами на затылке, попадают. Здесь много таких ямок. И кости находили. Да что тебе говорить, – махнул рукой Толька, – у тебя своя фляжка с водой, и мазь от комаров. И по-русски ни хрена не понимаешь. – Он вдруг задумался и краем глаза поглядел на японца. – А ведь япошку и находили, – сам себе пробурчал Толька. – Ладно, иди за мной, и всё тут.
Пройдя неглубоким оврагом вдоль сухого русла ручья, Толька свернул резко вправо и пошёл в небольшую, чем-то похожую на пуповину сопку. Густой лес немного поредел, и идти стало легче. По склонам заросшего распадка потянулись прогалы. Сам распадок постепенно уходил к высоким голубым сопкам, закрывающим весь западный небосклон. Незаметно всё вокруг преобразилось, за спиной уже до самого горизонта грядами простирались густые смешанные леса. Полукольцом распадок окружали грудастые сопки, а по их склонам тёмными пятнами выделялись полосы кедров и елей. Это был уже не просто лес, здесь начиналась уже самая настоящая тайга, берущая за душу любого, кто оказался перед ней лицом к лицу.
Болота, горельники, каменные осыпи и буреломы. Густые и непролазные чащи, где обитали лоси и медведи; тайга жила своей таинственной жизнью, манила и отпугивала всех, кто подходил к её границам и желал испытать себя.
– Всё. Пришли. – Толька резво скинул рюкзак и уселся на дерево, упавшее после давнего лесного пожара.
Подошедший японец тоже снял рюкзак, аккуратно пристроил дробовик и в недоумении стал оглядывать склоны распадка.
Достав сигарету, Толька закурил.
– Что головой крутишь? Не видишь? – Он улыбнулся и хмыкнул. – Ну, тогда сядь. Отдохни. Место сразу не открывается. Я тоже не сразу увидел, – он провёл рукой по воздуху, – посмотри, какая тайга у нас. Хорошо здесь. Дико.
Он встал и, сложив ладони рупором, неожиданно заревел. Тяжёлый гул прошёл по ближнему склону. Потом всё затихло. Толька таинственно посмотрел на японца и приставил палец к губам. Неожиданно в сопках кто-то невидимый отозвался далёким эхом. По крутым склонам прокатился зловещий рокот, потом тайга ещё раз вздохнула, но уже тихим шёпотом, и вновь воцарилась тишина.
– Каково! – Толька блеснул глазами. Затушив пальцами остаток сигареты, он сунул её обратно в пачку и поднялся. – Эхо, брат. Ну, пошли, что ли. Тебе же пещера нужна. Вон она, – он указал на ни чем не приглядное место и прошёл метров сорок к молодым берёзкам.
– Вот тебе пещера.
Среди деревьев виднелась небольшая узкая чёрная дыра. Из-под земли тянуло сыростью и зимним холодом. Исчезнув в тёмном проёме, уже из глубины Толька позвал. Последовав за ним, японец оказался в неширокой галерее. Её своды и стены уходили в глубь земли, откуда тянуло ледяным холодом. Толька стоял в узком проходе и разглядывал стены пещеры.
– Больше про пещеру никто не знает. Я да мой старик. Ну и ещё кое-кто. Он первый нашёл. Потом я. – Толька прошёл по узкому коридору, увлекая за собой японца.
…– А без фонаря здесь делать нечего. Да и длинная верёвка не помешала бы. Заблудиться просто. Сплошные катакомбы. – Он остановился и выдохнул пар. – Дальше-то лёд гольный. Потому и ледяная.
Говорил Толька больше самому себе, словно он был один. На его удивление, японец достал из кармана фонарик размером с патронную гильзу и осветил стены пещеры, смыкавшиеся над головой. Сверху тянулись тонкие корни деревьев, и мелкими каплями стекала вода.
– Стало быть, дерзай. Иди, если надо. Я не полезу. Ещё успею належаться под землёй. Одного не пойму, что за интерес такой, в эту земляную задницу лезть. – Толька смачно чихнул и полез обратно к выходу.
Вернувшись к старой колоде, он снова закурил. Потом стянул сапоги и перемотал промокшие от пота портянки. Сапоги требовали «уйти» на пенсию. Оглядев обувь, он тяжело вздохнул.