Да и еще, Тимур, - Сережка встал, явно собираясь уходить. - Да? - я тоже поднялся на ноги, - не дружи ни с кем особо. Я не знаю почему, но те, кто дружат и любят, здесь долго не живут. Да и нам не стоит больше видеться. Я, пожалуй, найду другой мост для посиделок. Пока. Он развернулся и ушел, даже ни разу не оглянувшись, а я буравил его спину задумчивым взглядом и все думал, почему же погибают те, кто нарушает правила... почему? Убедиться, как именно это работает, случай представился. Уже на следующий день на нашем Острове Тысячи Камней появился новенький. Японец, конечно. На вид ему было лет четырнадцать, и он появился в спортивной форме, прижимая к животу старый, потрепанный футбольный мяч. На его груди и спине значилась цифра "5" и еще какие-то надписи иероглифами, смысла которых, я, естественно, не понял. Ребята нашего острова окружили его со всех сторон. Сатоши даже обнажил свой меч и теперь злорадно ухмылялся. Вообще сдурели... разве можно так человека встречать, он и так уже напуган дальше некуда. Как недружелюбно встретили меня самого, я к тому времени уже успел забыть. Ну, по крайней мере, это уже не казалось мне таким из ряда вон выходящим. С одной стороны, я даже был благодарен Шинджи: меня сразу окунули в атмосферу островов с головой, не дали предаваться каким-то грустным мыслям и скучать по дому. Возможно, это было правильным. Но теперь, наблюдая за на новеньким мальчишкой, которого вот так же дразнили и размахивали у него перед носом мечом (стальным!), я почувствовал жалость к нему. - Ямэтэ! ("Остановитесь!" - япон.) - крикнул я, возможно, коверкая это слово. Но японцы меня поняли, тем не менее. - Хонто? ("Неужели?" - япон.) - скривился Сатоши и, словно нарочно, назло мне, провел кончиком меча по виску новенького, оставляя неглубокую царапину. - Итээ! ("Больно!" - япон.) - вскрикнул новенький, пытаясь утереть капающую кровь. Я же понял, что пытаться защитить его бессмысленно - это только спровоцирует их агрессию. Ну и ладно, в принципе. Не сахарный - не растает. Выяснилось, что новенького зовут Сё, чему я порадовался - хоть одно имя, которое можно запомнить сразу. Сё объяснили все на скорую руку, вручили меч и отправили вместе со мной, Сатоши и Климом на северный мост. Спасибо, хоть самый тихий. Для меня сейчас главное - находиться подальше от западного, где французы с Сергеем явно объявили нам войну. День прошел относительно спокойно, Сё попытался поприставать с расспросами к Сатоши, но это было безрезультатно. Тот просто скалился и грозил ему мечом, отвечая короткими рублеными фразами, которые, по всей видимости, ничего не объясняли. В итоге Сё переключился на Клима, и тот на ломаном японском кое-как принялся объяснять что к чему. Сатоши прислушивался к их разговору, лениво прикрыв глаза и развалившись, словно отдыхая. Однако в его позе таилась угроза, это я очень хорошо уже знал. Ему понадобится полсекунды, чтобы вскочить на ноги и вытащить оба меча, случись вдруг заварушка. Когда Клим стал рассказывать о правилах (я это понял, потому что он посмотрел в небо и показал недвусмысленный жест, означавший, что смотреть вверх нельзя), Сатоши оживился и вставил свои пять копеек. Говорил он долго и обстоятельно: с момента моего появления здесь я еще ни разу не слышал от него столько слов. Сё мрачнел все больше и больше, а потом крепко задумался, затем что-то спросил. Сатоши рассмеялся в ответ и сказал твердое "нет". Это все, что я понял из их диалога. - Клим, да хорош издеваться, о чем речь? - спросил я у друга. - Сё очень бесит запрет не смотреть вверх, - сказал Клим, - он интересуется, не пытался ли кто из нас это делать. - И как? - во мне проснулось любопытство, - не пытался? - Пытался, - фыркнул Клим, - но где теперь он... Я правда не знаю, меня тогда на островах не было, но всем рассказывают эту историю о храбром мальчишке, который не побоялся смотреть вверх после заката и потом трагически погиб. В голосе Клима была явная ирония. Казалось, он и сам не верит в то, что говорит. Я отвернулся и больше вопросов не задавал. День прошел спокойно, новенький успел расслабиться и даже шутил. Сатоши язвил, как обычно. Клим погрузился в себя и не сразу реагировал на вопросы. В замке мы все накинулись на ужин, приготовленный дежурными, и только после я заметил, что новенький куда-то исчез. Никак поперся изучать ночной остров. Однако он вскоре появился и вежливо спросил что-то у Большого Шина. Шин улыбнулся, поднес кулак к виску и резко разжал ладонь. Я в недоумении посмотрел на Клима. Тот пожал плечами: - Шин хочет сказать, что новенький свихнулся. Он хочет посмотреть наверх во время заката. Однако по-настоящему его останавливать никто не собирался: всем было интересно, что будет дальше. Я почувствовал даже некоторое облегчение от того, что это буду делать не я, а загадка, возможно, будет разгадана. Наверное, такие мысли на тот момент посещали всех нас, бойцов Острова Тысячи Камней. Шин торжественно вручил Сё свои темные очки, до которых никому не позволялось дотрагиваться, и все гурьбой вышли на улицу. Сё усмехнулся, надел очки и уставился в закатное небо. Солнце уже почти село. Я посмотрел на ребят - никто из них не смотрел вверх. Все боялись нарушить главное правило игры. Сё вдруг удивленно вскрикнул, а потом начал что-то взахлеб говорить. Все его внимательно слушали, но Клим не смог перевести мне ни слова, отмахнувшись: "Слишком быстро тараторит". А новенький, и правда, тараторил так, что было удивительно, что его свои же понимают. Шинджи дал знак ему замолчать и увел с собой куда-то вглубь замка, где, по-видимому, решил расспросить с пристрастием обо всем, что Сё успел увидеть за то короткое мгновение, пока смотрел в предзакатное небо островов. По крайней мере, Сё был жив и здоров и, если повезет, переживет завтрашний день. Мне не верилось, что с ним может что-нибудь случиться. Шинджи умный командир, он этого не допустит. Я твердо решил для себя, что если с Сё все будет нормально, то сам через день попрошу у Шина очки и посмотрю в небо. Потому что по-человечески мне все равно никто не объяснит. Придется рассчитывать только на себя.