Впрочем, есть и кое-что полегче. В 2003 году принят на вооружение пистолет Василия Петровича Грязева и Аркадия Георгиевича Шипунова — тоже с пластмассовой рамкой, граммов на шестьдесят легче «Гло- ка» под те же патроны «Парабеллум» и куда удобнее в руке. Безотказность — как у всех наших образцов оружия — непревзойдённая.
В том же 2003-м принят на вооружение ещё один российский пистолет с пластмассовой рамкой — СПС Петра Сердюкова и Игоря Беляева. Правда, он почти вдвое тяжелее ГШ-18. Так ведь и патрон у него вдвое мощнее — специально против бронежилетов. Этот пистолет создавался под маркой «Гюрза» именно для русского спецназа.
Правда, ребёнку все эти технические характеристики мало что скажут. Куда важнее внешний вид игрушки. Так ведь оба наших новых пистолета и выглядят куда эффектнее «Глока». Причём их форму не сложнее воспроизвести, чем глоковскую — ведь все эти пистолеты рассчитаны на литьё и штамповку, а игрушки как раз по этим технологиям делаются.
Конечно, есть у бойцов отрядов специального назначения право выбирать оружие по собственному вкусу и усмотрению. Бой в многократном численном меньшинстве требует предельного напряжения сил, и важно, чтобы никакие внешние неудобства не отвлекали от дела. Ствол по руке — великое дело!
Но любой свободой надо пользоваться с разумной осмотрительностью. Что если в пистолет шальная пуля попадёт, а у соседа, как сказано в «Белом солнце пустыни», гранаты не той системы? Лучше уж вооружиться единообразно, чтобы не пришлось в разгар сражения переходить на огонь из непривычного оружия. Поэтому русского спецназовца с «Глоком» или «Кольтом» можно встретить разве что в боевиках, но никак не в реальной жизни.
Откуда же взялась столь странная игрушечная фантазия? Неужели просто оттого, что пресс-форму сделать куда дороже, чем клише для рисунка на картонной коробке. Китайские мастера могли просто экономить. Но наши пистолеты так эффектны, что китайцы вполне способны сделать и пресс-форму, чтобы разнообразить свой ассортимент.
Боюсь, дело не в китайской скупости. Мне то и дело приходится видеть сходную картину не только в игрушках, но и во вполне серьёзных делах. Едва ли не любое отечественное изделие объявляется хуже зарубежных вариантов и при каждом удобном случае заменяется ими. Даже если реальное положение дел прямо противоположное, всегда найдётся кто-то, готовый и желающий объявить наше — наихудшим.
Далеко не всегда это утверждают корысти ради. Куда чаще пламенный хулитель родного дома сам верит в сказанное. Например, потому, что объяснить неудачи куда приятнее внешними обстоятельствами, нежели личными недостатками. Насколько я могу судить, чем хуже у человека дела, тем охотнее он ругает всё и вся. А чтобы его не уличили во лжи — внушает эту ложь другим. И если другие поверят, что всё плохо — у них руки опустятся, так что всё действительно станет плохо.
Игрушка под названием «Русский спецназ» с пистолетом, которого ни у кого из русских спецназовцев заведомо не бывает — не ошибка. Это лишь одно из множества звеньев длинной цепи, которой пытаются сковать нас всех — и детей, и взрослых.
Правила и победы
Честная игра рано или поздно становится выгодна
Несколько слов о правилах игры.
Насколько я могу судить, меня в качестве политического консультанта, в качестве аналитика, в качестве журналиста знает всё-таки намного меньше народу, чем в качестве участника интеллектуальных игр. Одна из этих игр — передача «Игры разума» — осталась, к сожалению, почти незамеченной. На канале НТВ она продержалась всего полгода, затем канал передал выделенное ей эфирное время под другие нужды. Сама же передача, по мнению тех, кто её смотрел, очень любопытна — прежде всего своей непредсказуемостью.
А мне она запомнилась в основном тем, что правила этих самых «Игр разума» обкатывали, в частности, на мне. И было ещё множество пробных записей с участием замечательного игрока, поэта, юмориста, математика и юриста Анатолия Рафаиловича Белкина.
Обкатывали правила прежде всего в поисках варианта, практически уравнивающего вероятность выигрыша и опытного игрока, и совершенно неопытного любителя, и гостя, пришедшего поиграть два раза — первый и последний. Ведь самое страшное для телевидения — игра «в одни ворота». Когда зрителю заранее ясно, чем дело кончится, он скорее всего не досмотрит до конца.
Создатели «Игр разума» своего добились. Посмотрел я статистику собственного участия в этих передачах — и поразился: у меня действительно оказалось поровну и побед, и поражений. Точнее, на одну победу больше, поскольку общее число игр, записанных с моим участием, было нечётным.