Несколько лет назад один проповедник Евангелия, расквартированный неподалеку от северной границы республики, получил по почте одно из соблазнительных посланий фирмы "Рэджем и Ко." из Нью-Йорка. Мошенник начал с обычных комплиментарных намеков на особую личную пригодность священника для предполагаемого предприятия и продолжал утверждать, что в обмен на подлинные деньги, "Рэджем и Ко." снабдили бы в пропорции пятьдесят к одному имитациями настолько совершенными, что самые опытные банковские служащие не смогли бы отличить их друг от друга. Преподобный Захария Сапп—таково было благозвучное имя проповедника – внимательно изучив лестное предложение, положил документ в карман своего сюртука для удобства ознакомления. Поразмыслив день или два, он решил написать в "Рэджем и Ко." для получения более подробной информации.
Со свойственным гильдии чутьем угадав характер рыбы, клюнувшей теперь на голый крючок, плут решил рискнуть немного наживкой и, соответственно, прислал ответной почтой подлинную однодолларовую бумажку с письменным приглашением как для ответа, так и для личного ознакомления.
Никогда прежде преподобный Захария Сапп не подвергал лист бумаги такому тщательному изучению. И невооруженным глазом, и под микроскопом— пережиток студенческих дней—он изучал гравюры и филигранные работы. Деталь за деталью он сравнивал предполагаемую имитацию с купюрами известной подлинности, не находя между ними ни малейшего различия. Бумага, печать и гравировка казались абсолютно совершенными. Пока шло исследование, воображение священника парило в эмпиреи ослепительных ожиданий. Зачем продолжать тяжко трудиться за небольшие гроши, когда золотые яблоки висят в пределах легкой досягаемости? Зачем влачить нищенское существование, когда ему предложили богатство и его радости?
Захария, однако, был благоразумен и бережлив – даже более бережлив в глазах прихожан, чем подобает тому, кто по праву веры имеет право собственности на небесные особняки. Почти так же скоро он рискнет своим будущим наследством, как рискует в сомнительной авантюре несколькими сотнями долларов, аккуратно скопленными на черный день благоразумием и экономией.
Не желая полностью полагаться на собственные суждения, он довольно неохотно решил навестить банкира в соседнем городе, с которым имел небольшое знакомство. Обдумывая этот вопрос, он был сильно озадачен, чтобы решить, как начать эту тему. Конечно, он не мог позволить кассиру разгадать его тайную цель, и все же его угнетало смутное сознание, что только полупрозрачная пленка скрывает его мысли от мира. Раз или два, когда он ехал по незнакомому делу, слабый и нерешительный, он почти решился повернуть назад, но жадность в конце концов взяла верх, и он продолжил идти в деревню.
Сделав сильное, но безуспешное усилие, чтобы казаться спокойным, он неторопливо вошел в банк. После обычного обмена приветствиями он нервно сказал, – брат Хайд, поскольку я шел сегодня сюда, чтобы навестить брата Томпкинса, я взял на себя смелость зайти и задать вам вопрос по одному вопросу из вашей области.
– Очень хорошо, – ответил банкир, – я буду счастлив услужить вам.
– Несколько дней тому назад, – продолжал священник,– я заключил сделку с разносчиком, совершенно мне незнакомым, который, отдавая сдачу, дал мне несколько банкнот, которые, как я подозреваю, поддельные. Я хочу знать Ваше мнение.
– Пожалуйста, покажите мне их, – попросил Мистер Хайд.
Он взял из рук неверного пастора банкноту в один доллар и, внимательно изучив ее, спросил:
– Что с ней не так?
– Все хорошо? – спросил встревоженный хозяин.
– Жаль, что у меня нет такой, – ответил банкир. – В этой банкноте нет ничего подозрительного. С чего вы решили усомниться? Возможно, вы показали мне не то, что нужно. Дайте мне посмотреть на остальные.
– Остальные я, должно быть, оставил дома, – ответил священник, роясь в карманах своей записной книжки.
Выполнив свою миссию, не совершив, как он полагал, ни одного рокового промаха, Мистер Сапп завершил беседу несколькими банальными замечаниями и поспешил прочь, чтобы насладиться в уединении видениями будущего изобилия.
Когда последнее сомнение было удовлетворительно преодолено, планы будущего миллионера быстро обрели форму. Он мог бы собрать пятьсот долларов, которые по предложенному курсу обмена купили бы двадцать пять тысяч "абсолютно совершенных имитаций". Сумма казалась огромной, неисчислимой. Его воображение, до сих пор связанное узкими обстоятельствами отдаленной сельской жизни, пошатнулось, пытаясь ухватить концепцию такого огромного богатства. Подобно тайнам времени и пространства, она казалась слишком грандиозной для понимания. Затем его мысли перешли в другое русло. Какие благородные люди были "Рэджем и Ко.". Почему среди сорока миллионов людей они выбрали именно его, неизвестного священника, живущего в безвестном месте за сотни миль от столицы, в качестве избранного получателя несметных богатств? Конечно, это особое Провидение. Ни один воробей не упадет на землю без Его ведома. Он следит за своими чадами. Внезапно заблудший священник чувствует, как что-то сильно дергает его за сердечные струны. Какое право имеет он, собираясь предать священное доверие и участвовать в операциях, заклейменных позором по законам страны, требовать бдительной заботы Провидения? Разве всевидящее око не последует за ним? Не ударит ли его в гневе всемогущая рука? Бедняга вытирает холодный пот со лба и думает, окупится ли это.