Предварительно удостоверившись, что почтмейстера исполняет также функции стрелочника на перекрестке, а заботы о конторе возложены на его жену, офицер подошел к строгому на вид человеку, стоявшему перед маленькой круглой стрелочной будкой, вся энергия которого в этот момент была направлена исключительно на жевание огромного фунта табаку, и который, после долгого разглядывания незнакомца, ответил на его приветствие приглушенным протяжным голосом: – Доброе утро, сэр.
– Не будете ли вы так любезны сказать мне, сэр, где можно найти мистера Морриса, почтмейстера? – спросил агент.
– Ну, кажется, меня зовут Моррис. Как я могу вам помочь?
– Господин Моррис, мне бы хотелось несколько минут побеседовать с вами наедине по очень важному делу, которое может оказаться выгодным для нас обоих. Я не хочу, чтобы меня подслушивали или прерывали. В наше время даже глухие стены имеют уши.
Последнее предложение, по-видимому, послужило пропуском к доверию почтмейстера. Направляясь к коммутатору, он сказал: – Входите. Итак, что же это такое?
– Дело в том, господин Моррис, что кое-кто из моих друзей собирается заняться мелкими спекуляциями, которые повлекут за собой большую корреспонденцию, и по причинам, которые я не стану объяснять такому человеку, как вы, они не хотят, чтобы каждый оборванец – бобтейл, служащий почты, корпел над их письмами и задавал дерзкие вопросы в окошке доставки. Если им удастся найти умного, уравновешенного человека, который умеет держать язык за зубами и которого не проведешь, который за приличное вознаграждение упрячет письма в безопасное место, пока их не потребуют, они готовы заключить соглашение, которое будет выгодным для всех. Вас рекомендовали именно как такого человека. Мне сказали, что вы обычно знаете, с какой стороны ваш хлеб намазан маслом, и меня попросили узнать, не можем ли мы договориться о встрече.
– Ну ты сказал, – воскликнул Моррис, лукаво подмигнув. – Я знаю, чего ты хочешь, но моя жена сама все уладит. Мне нечего делать с этими письмами. Сью все сделает. Люди, работающие на нас, сказали, что мы должны быть очень осторожны с проверяющими. Держу пари, что им не вычислить мою жену.
С этими словами он высунулся в окно и крикнул: – Сью, Сью!
Когда звук затих вдали, высокая костлявая женщина, на щеках которой за несколько лет до этого поблек румянец юности, вышла из боковой двери двухэтажного коттеджа, расположенного примерно в восьмидесяти шагах от нее, и быстрым шагом направилась к коммутатору, где ее представили незнакомцу как "моя жена."
После небольшой предварительной перепалки она пригласила агента зайти в коттедж. Будучи должным образом препровожден в "лучшую комнату", он приукрасил для нее историю, уже рассказанную мужу.
–Я думаю, что помогу вам, – вырвалось у нее, – но вам придется хорошо заплатить за это. Я знаю, как это все делается, но если нас обнаружат проверяющие, то нам конец.
Ее условия были десять долларов в неделю. Highfalutin & Co. заплатили шесть, но теперь она разбиралась в этом деле гораздо лучше, чем когда заключала с ними сделку. Агент счел цену довольно высокой, но в конце концов согласился заключить контракт на эту сумму.
– Мадам, откуда мне знать, может быть, кто-нибудь из этих "проверяющих" придет в себя и, увидев мои письма, поставит меня в затруднительное положение?"
– Ну что ж, законы милосердны, – сказала она, – не пасуйте, вы же шутите, предоставьте это мне. Все эти письма я прячу здесь в бюро, – сказала она, указывая на предмет мебели в углу.
– Это безопасное место?– спросил агент.
– Да, – ответила женщина. – Как сторожевая башня. Ключ всегда в кармане.
Она усмехнулась, рассчитывая на понимающую улыбку, восхищаясь собственной сообразительностью.
– Я полагаю, что тайник достаточно надежен, – ответил офицер с видом человека, который хочет, чтобы его убедили, так как он еще не достиг полной уверенности.
–Вы, кажется, очень щепетильны и вам трудно угодить, – продолжала Миссис Моррис, – но если вы не верите в это, то идите и посмотрите сами.
Она подошла к бюро, открыла ящик и, подняв клетчатый хлопчатобумажный носовой платок, выставила на всеобщее обозрение контрабандные письма. Все они были направлены в лотерейную фирму и время от времени передавались посреднику, когда ему было удобно за ними заехать. Поскольку ни одна из таких фирм не вела дел в Уингтон-Джанкшн, почтмейстер обязан был пересылать письма в департамент, как фиктивные и не подлежащие доставке, все письма с адресом мошенников. В подобных случаях пренебрежение правилами рассматривалось как достаточное основание для немедленного увольнения.