Вскоре он объявил, что его миссия на этой земле – доказать человечеству абсолютное бессмертие души. Теперь он предложил сделать несколько опытов тем, кто этого желает, и попросил маленький столик, который был поставлен в соседней комнате. Он неизменно прикладывал руку к уху, чтобы уловить то, что ему говорили, будучи, по-видимому, совершенно глухим. Он также использовал это же средство, когда слушал голоса невидимых духов и сообщал об их посланиях.
Мой отец и еще один джентльмен были выбраны для первого испытания, так как они считались очень скептичными в таких вопросах. Когда они удалились в закрытую комнату, я не видел эксперимента, но передам некоторые его части, как мне сообщили, дальше. Вскоре они вернулись в гостиную и занялись обсуждением этого вопроса; и мой отец заметил, – я не знаю, как вы получили эту информацию, но я уверен, что она была получена не от моего брата, иначе он дал бы верный ответ.
– Если я скажу вам, где умер ваш отец и от какой болезни он умер, вы будете удовлетворены?
– Я думаю, что так и будет, – ответил отец, – если вы сможете это сделать.
Затем они удалились, и медиум частично преуспел в этом эксперименте; и, несомненно, преуспел бы полностью, если бы мой отец следовал его указаниям. Далее я опишу то, что мне сообщили об этом испытании.
Теперь я предложил себя для испытания. Я удалился в комнату с медиумом и между прочим предложил ему один доллар и пятьдесят центов, те же самые, что дал ему мой отец; но он отказался от денег, сказав, – ваш отец не убедился, и я больше не возьму денег.
Теперь он взял лист бумаги из блокнота и провел по нему пять прямых линий, разделив лист примерно на шесть равных промежутков. Затем, взяв меня за руку и серьезно посмотрев мне в лицо, он сказал, – обещай мне, что если я добьюсь успеха, ты не станешь придавать этому значения. Обещай мне, ибо это очень свято для меня.
Я так и сделал. Теперь он велел мне писать имена в пробелах на листе, любые имена, какие я пожелаю, но только по одному имени в каждом месте. Все имена должны были принадлежать живым или вымышленным людям, за исключением одного, но это должно было быть имя кого-то, кого я знал и кто был уже мертв. Он сказал, – будь честен со мной, и я вычеркну имя покойника.
Это были его точные слова, поэтому я ни в коем случае не пытался скрыть от него свои записи, хотя он стоял поодаль и, казалось, не смотрел на меня. Я взял карандаш и начал писать имена; будучи неподготовленным, я должен был думать о тех именах, которые хотел написать. Я хотел выбрать имена людей, живущих на расстоянии, чтобы он никак не мог их узнать. Пока я писал, он говорил без умолку, что невольно отвлекало мое внимание. В то же время он продолжал настаивать, чтобы я писал, и сразу же после этого начинал быстро говорить на какую-нибудь спиритическую тему. Я помню, как он сказал, – ты должен дать мне время подумать.
Мне казалось, что я очень тщательно записываю каждое имя с одинаковой точностью и стараюсь не выдать никаких эмоций, когда пишу имя покойного. Я выбрал имя "Кора Холт" в качестве имени покойника. Так звали тетю, которая умерла в другом штате.
Как только я записал имена, он попросил меня разрезать их на кусочки, чтобы на каждом было по одному имени. Теперь я уже не помню, сложил ли он их сам или попросил меня помочь, так как я не ожидал, что они будут сложены. Тем не менее, мы сложили каждый из них в заготовку с надписью внутри.
Теперь он велел мне положить их в шляпу и держать шляпу под столом, вынимать заготовки по одной и бросать их на столешницу. Так я и сделал, пока он стоял, протянув правую руку к столу, примерно на фут выше него. Бросив на стол несколько заготовок, а затем и следующую, я услышал три громких отчетливых удара. Он сказал, – вот, это тот, который мертв. Открой его и посмотри, прав ли я, но не дай мне увидеть его. Сложи его снова и положи в карман.
Я вскрыл заготовку. Я не знал, что это будет, так как смешал листки под столом, но у меня было ощущение, что это правильно. Я открыл листок, и действительно, там было написано “Кора Холт”.
Я снова сложил его и положил в карман. Я должен признаться, что на мгновение меня охватило жуткое чувство, поскольку мои эмоции были доведены до такой степени напряжением, в котором я наблюдал все детали эксперимента. Я сказал ему, что он прав, но не назвал имени. Теперь он взял меня за руку и повел в гостиную, чтобы я рассказал присутствующим о том, что только что произошло. Теперь, положив руку мне на голову, он сказал: "я постараюсь сказать тебе это имя. Закрыв глаза, он весь дрожал или содрогался в каком-то пароксизме и, по-видимому, с большим усилием произносил имя “Кора Холт”. Это усилие, по-видимому, сильно истощило его, и, выйдя из своего временного транса, он попросил нас извинить его, сказав, что здесь присутствуют противоборствующие духи, и он больше ничего не может сделать в эту ночь. Он сделал для нас все, что было в его силах. Теперь он откланивается.