Теперь из-за занавеса показалась освещенная рука, которая играла аккомпанемент музыкальной шкатулке на гитаре. Мы могли ясно видеть движения руки, кисти и пальцев, когда она манипулировала струнами инструмента. Видна была только одна рука, и она перебирала струны. После того, как мелодия была закончена, рука покинула инструмент и двинулась в комнату к передней части стола, и по звуку мы поняли, что она пишет на табличке, которая была помещена туда. Рука была голубоватого цвета и, казалось, заканчивалась чуть выше локтя и не имела никакой связи с телом. Она закончила писать и, казалось, поплыла в шкафчик наверху.
Свет был включен, и управляющий попросил тех, кто связал медиума, проверить его состояние и посмотреть, не были ли веревки испорчены. Осмотр был произведен, и стало ясно, что крепления не тронуты. Это сообщение было зачитано присутствующим вслух и содержало следующее:
Мы рады встретить здесь сегодня вечером так много искателей света и истины, и, судя по условиям, как мы их ощущаем, у нас будет удовлетворительный и приятный сеанс. Путь к достижению наилучших результатов заключается в том, чтобы каждый человек сохранял пассивное состояние и брал то, что мы должны ему дать. Вы можете быть уверены, что мы приложим все усилия, чтобы доставить вам полное удовлетворение.
Надпись была написана точно по линейчатым линиям, хотя и в абсолютной темноте. Рука и предплечье хоть и светились, но не испускали ни малейшей частицы света. Рука находилась по меньшей мере в пяти футах от дверцы шкафа и в семи футах от медиума. Конечно же, это был не он. Сообщение было прочитано, свет снова погас, и снова заиграла музыка.
Снова появилась рука и, подплыв к столу, снова начала писать. Внезапно рука исчезла, и через несколько секунд я с удивлением почувствовал, как чья-то рука засовывает бумагу в карман моего пальто. Теперь появились две руки, и они играли на гитаре в воздухе. Затем появились три и четыре руки, яркие, как день. Две из них снова принялись писать, а когда они закончили, еще двое зрителей получили листы бумаги. Вскоре свет был включен для осмотра шкафа, который был проведен и также показал, что медиум не двигался. Тем из нас, кто получал сообщения, предоставлялась возможность их прочитать. Мы нашли их красиво написанными, как и прежде, и все содержали "ответы" . . .
После того, как свет снова погас, стали видны еще руки; стол плавал над головами круга, как и музыкальная шкатулка, которая весила по меньшей мере пятьдесят фунтов. Был произведен еще один осмотр кабинета, и все оказалось удовлетворительным. На этот раз свет не был полностью погашен, но был оставлен очень тусклый свет.
Музыкальная шкатулка снова заиграла, и пока она играла первую мелодию, из шкафа вышла высокая фигура в кремово-белом одеянии, с блестящими искрами в волосах и с чем-то вроде короны на голове. Ее узнал один из присутствующих джентльменов, спиритуалист, чьим духовным наставником она была, и который обратился к ней: – Моя королева.– Она постояла несколько секунд за столом, а затем вышла на открытое пространство между сидящими и столом. Джентльмен поднялся со своего места и, стоя рядом с ней, держа ее за руку, несколько секунд шепотом разговаривал с ней.
Это была, несомненно, дама, если внешность чего-то стоит. Руки у нее были совсем маленькие, теплые и живые, о чем могут свидетельствовать многие, в том числе и я, которым было позволено пожать ей руку. Наконец она направилась к шкафу и, казалось, стала еще ниже ростом, пока не скрылась за занавесками, оказавшись ненамного выше стола. Теперь управляющий объяснил, что дух слишком долго оставался снаружи и почти дематериализовался, прежде чем она добралась до шкафа. Теперь явился дух молодого человека, одетого в легкий костюм, который назвал свое имя и сказал, что его мать присутствует здесь. Так оно и было, и она успела перекинуться с ним несколькими словами, когда он исчез в шкафу. Дама сказала, что это, несомненно, ее сын, но что-то было не так, как прежде, но что именно, она не могла описать.
Следующим появившимся духом был мой сын Эдди. Он вышел из кабинета и крикнул: "Папа, папа!" Управляющий спросил, – кто твой папа? – и он ответил, – мистер (Смит).
Все это время он стоял между столом и шкафом, и видны были только его голова и плечи. Когда он подошел к столу, управляющий велел ему отойти в сторону, чтобы его было видно.
Было довольно темно, но я мог поклясться, что это был мой сын. Он был как раз подходящего роста, с длинными льняными волосами и очень бледным лицом. Он был одет в светлую рубаху, темные бриджи и чулки до колен, с большим черным бантом на шее, он был точно таким же, каким я видел его в последний раз, когда он был здоров.