Стоил ли Ржев столь страшной цены?
Увы, стоил. Ибо характер того сражения всецело обусловлен не местными обстоятельствами, а стратегическими — проявляющимися иной раз за многие сотни километров от Ржева — соображениями.
Ржевская группировка контролировала магистрали, связывающие Москву и Смоленск — крупнейшие центры коммуникаций. Причём не только дорог от тыла к фронту, но и рокадных — вдоль фронта. Поэтому под Ржев проще всего было доставлять подкрепления и боеприпасы, а главное — оттуда войска легко перебрасывались на другие участки.
Мы не могли отказаться от атак укреплённой линии по мере накопления свежих сил и боеприпасов. Если бы немцы почуяли нашу пассивность на ржевском фронте — сразу отвели бы войска под Смоленск, а оттуда по рокадам перебросили к Ленинграду или Сталинграду. Нарушение неустойчивого равновесия на любом из этих ключевых участков привело бы не только к захвату самого города, но и к обвалу громадной части фронта. Жертвы многократно превзошли бы все кошмары Ржева.
Удержала немцев от такого манёвра лишь угроза разгрома отступающих нашим ударом вдогонку. Но не только ради такого удара мы не могли перебросить из-под Ржева — ни к Ленинграду, ни к Сталинграду — свои силы. Немцы умели нащупать малейшую слабину в чужих боевых порядках, вклинить в неё подвижные части (а под Ржевом их хватало) и развить наступление. Ржев недалёк от Москвы. Немцы могли повторить ход, сорванный в ноябре — декабре тысяча девятьсот сорок первого. С учётом достигнутого в сорок втором уровня военного искусства и подвижности обеих сторон нам надо было держать под Ржевом силы, в разы превосходящие возможное немецкое наступление — иначе мы не успели бы заткнуть брешь.
Поэтому же нам под Ржевом нельзя было пассивно обороняться. Атакуя, мы вынуждали немцев концентрировать свои силы на угрожаемом направлении, не позволяли им искать места, удобные для прорыва наших позиций.
Обе стороны сознавали: бои под Ржевом не решают никаких задач, важных именно для этого региона. Немцы ещё в Первой Мировой войне намаялись в позиционном тупике Западного фронта. Теперь они вовсе не желали, как в ту пору, сжигать ресурсы в пассивной обороне. Наши военачальники благодаря манёвренному характеру Восточного фронта и Гражданской войны не накопили столь печального опыта, но теоретически знали бессмысленную кровопролитность атаки подготовленных укреплений, за которыми — подвижные резервы. Увы, структура коммуникаций не оставляла в центральной части фронта иного выбора ни нам, ни немцам.
На ясном стратегическом фоне было немало тактических ошибок. Мы — из-за меньшего боевого опыта — ошибались чаще. Только к концу тысяча девятьсот сорок второго — под Сталинградом — мы впервые разгромили окружённого противника. Весной сорок третьего немцы очистили Ржев под угрозой такого же окружения. Но само по себе стремление драться под Ржевом в сорок втором совершенно неизбежно и поэтому оправдано как «деяние, совершённое в состоянии крайней необходимости».
Дети — наши деньги
Никакие накопления не заменят населения
Я — политик не столько действующий, сколько консультирующий. Поэтому могу позволить себе говорить такое, чего ни один публичный деятель, дорожащий шансами на переизбрание, не скажет. Вот и прошедшим летом я заявил то, что практически все политики прекрасно знают и без меня: демографический спад невозможно преодолеть без отказа от нынешней концепции всеобщего пенсионного обеспечения.
Дети — не только цветы жизни и продолжение наших надежд. Цветы надо растить (иной раз до четверти века, прежде чем ребёнок станет хотя бы теоретически способен искать своё место в жизни). Да и ради воплощения надежды тратятся немалые силы и средства — хотя бы на поиск и оплату хороших кружков по интересам. Всё это изымается из ресурсов, полезных для собственного жизнеобеспечения. Главный безвозвратно расходуемый ресурс — время. Даже если оплачен отпуск на несколько лет для ухода за ребёнком — все эти годы вычеркнуты из профессионального совершенствования и карьерного роста.
Осложняется и личная жизнь. Уход за ребёнком — круглосуточный монотонный труд, пусть и скрашиваемый восторгом при виде явных признаков каждого нового этапа развития. Бессонница от детского плача — одно из известнейших, но далеко не тяжелейших последствий пребывания в доме человека, физиологически не способного контролировать собственную жизнедеятельность. Ребёнок осваивает нелёгкие искусства перемещения в пространстве, открывания дверей и ящиков, удержания предметов разной формы и прочих деталей взрослого поведения. И при этом неизбежно громит всё домашнее хозяйство. Это пострашней бессонницы.