После окончания семилетки Виктор решил прежде повидаться с матерью и поехал в районный центр. Но пока он добирался, маму отвезли в санаторий.
Тогда Виктор решил поступить в Магаданский горный техникум, чтобы быть поближе к матери. Сдав вступительные экзамены, он перед занятиями попросил разрешения съездить к матери.
Мама выглядела хорошо. Она пополнела, на щеках появился румянец. И хотя она была в смешной полосатой пижаме, Виктор снова поразился, какая она красивая и совсем молодая.
Они пошли гулять на берег Колымы. Мать шла рядом и любовно поглядывала на сына. Она не упрекала его за то, что он не послушался ее совета и поступил в горный техникум вместо мореходного училища.
— Ты уже большой, — ответила она на сбивчивые и невнятные объяснения сына. — Решай сам. Вот я иду рядом с тобой, и мне даже не верится, что у меня такой большой сын, студент. И доктор, когда меня звал из палаты, сказал: "К вам, Татьяна, молодой человек приехал…" Давно ли это было? А как быстро пролетело время! Даже не верится… Ты в Магадане береги себя. Город большой, движение сильное… Поправлюсь, приеду в Магадан, устроюсь там на работу и буду ждать, когда закончишь учение. Вместе и поедем домой.
На этом свидании все больше говорила мама. Виктор только поддакивал ей, а к горлу подступала жалость и горечь. Вот так всегда — все для него, для сына. Она сторонилась мужчин, запиралась в своей маленькой комнатушке и долгими зимними вечерами перечитывала старые письма.
— Здесь хорошо, — продолжала мама. — Лечение, еда. Но тоска. Моря нет, простора нет. Некуда выйти подышать.
Жители небольшого санаторного поселка приметили Тынэну и Виктора и не сводили с них глаз.
Тынэна проводила сына на автобус, заплакала и на прощание сказала:
— Учись хорошо. А я от тебя отставать не буду — готовлюсь поступить в пединститут.
В зимние каникулы Виктор снова съездил в санаторий. Несмотря на то, что мать писала бодрые письма, он нашел ее осунувшейся и сильно похудевшей.
Был морозный день. Они гуляли по расчищенной дорожке, и кашель то и дело сгибал пополам худое тело матери. Когда она сплюнула на снег, Виктор заметил красное пятнышко, слоено упала искорка.
Он ничего не сказал матери, но перед отъездом встретился с главным врачом и поговорил с ним. Пожилой седоусый врач показал Виктору рентгеновские снимки, в которых он ровным счетом ничего не понял.
— Вы должны подействовать на мать, — сказал врач. — Тоскует она по родным местам. Только и твердит, чтобы ее отправили обратно. Убеждает, что дома она скорее поправится и вся болезнь у нее оттого, что она не видит моря… Я понимаю ее, понимаю ваших земляков, попавших в такую беду и вынужденных покинуть милые сердцу просторы. Но ничего не поделаешь — лечиться надо. Так что поговорите с ней. Это только при вас она такая послушная, а как уедете, ляжет на кровать и целыми днями не встает. И на процедуры иной раз не ходит, все просит отправить ее домой. Она прекрасный человек. Ей еще жить и жить, она молода и красива, может еще найти свое счастье. Помогите ей.
Виктор, стараясь быть построже, сказал матери все. Тынэна покраснела и спрятала лицо.
— Хорошо, хорошо, — быстро кивала она, словно прося сына побыстрее закончить неприятный для нее разговор. — Я постараюсь.
Весной Виктор получил от матери письмо, где она сообщала, что находится на пути домой. В Магадан не заехала, потому что аэропорт далеко от города, времени не было, самолет скоро улетал.
За годы учебы Виктору ни разу не удалось съездить домой. Практику проходили поблизости — в Тенькинской долине. С матерью, судя по ее письмам, как будто все было в порядке. Она даже присылала немного денег, хотя Виктор просил ее этого не делать.
Земляки, приезжающие из Нымныма, подтверждали, что Тынэна здорова, работает в школе.
Лишь в последний год из Нымныма стали приходить тревожные вести: матери стало хуже, но она наотрез отказалась поехать на лечение. Виктор написал ей большое письмо, умоляя послушаться врачей. Мать ответила, что подождет его приезда.
2Утро выдалось прекрасное. Небо было синее-синее и отражалось в просторных снегах. Солнечные лучи резали глаза, и пришлось нацепить светозащитные очки. Оленье стадо растеклось по южному склону холма. Клей уже вернулся из стада, куда уходил на рассвете.
Каюры быстро запрягли собак, повойдали полозья, и нарты тронулись к побережью, покинув гостеприимное стойбище.
Солнце ощутимо припекло. Римма откинула капюшон и подставила лицо лучам. За день езды она загорит, как на жарком южном курорте.