Насмешники, даже самые бездарные и глупые, могут загубить любой характер, даже самый прекрасный и благородный. Взять, к примеру, осла: характер у него почти что безупречен, и это же кладезь ума рядом с прочими заурядными животными, однако поглядите, что сделали с ним насмешки. Вместо того чтобы чувствовать себя польщенными, когда нас называют ослами, мы испытываем сомнение.
От природы он был наделен количеством глупости, которого хватило бы, чтобы четырежды опоясать земной шар и еще завязать узел.
Право на глупость – одна из гарантий свободного развития личности.
Бог хранит дураков и детей, говорит пословица. Это сущая правда. Я это знаю, потому что проверял на себе.
Всякому свое. Святой Франциск Ассизский сказал: «Каждый святой сумеет сотворить чудо, но не каждый сможет прилично управлять гостиницей».
В Новой Англии модно давать гостиницам индейские имена – не потому, что покойные дикари были сведущи в гостиничном деле, а потому, что воинственные индейские прозвища столь сильно воздействуют на воображение путника, смиренно умоляющего о ночлеге, что он благодарен доброму и великодушному служащему, если тот отпустит его, не сняв с него скальп.
Когда-то это был хороший отель, но ведь и я когда-то был хорошим мальчиком.
В литературе копированием не достигается сходство.
Пишите бесплатно до тех пор, пока кто-нибудь не предложит вам плату за ваши писания. Если в течение трех лет вам не предложат ни цента, значит, вам лучше заняться чем-нибудь другим.
Публика – единственный критик, мнение которого чего-либо стоит.
Настоящие, нужные литературе писатели так редки, что издатели книг и журналов ищут их повсюду, не зная ни минуты отдыха.
Гений – во всяком случае, литературный гений, – не может быть открыт своими близкими; они слишком близки к нему и поэтому видят его не в фокусе, не в состоянии верно оценить его пропорции, не могут заметить, насколько его размеры превышают их собственные.
Американцы и англичане – чужие друг другу, хотя и в меньшей степени, чем другие народы. Мужчины и женщины, даже муж и жена, – тоже чужие друг другу. У каждого есть свое, скрытое от другого и недоступное.
Не думаю, чтобы она могла мне понравиться, разве что на плоту в открытом море, да и то если будет решительно нечего есть.
Для поцелуя нужны обе руки.
Многое можно было бы сказать о ее добродетели, но все остальное значительно интереснее.
Я видел мужчин, которые за тридцать лет почти не изменились, зато их жены стали старухами. Все это были добродетельные женщины, – а добродетель очень изнашивает человека.
На каждые пятьдесят человек, посещающих у нас оперу, один, быть может, любит ее уже и сейчас; из прочих сорока девяти большинство, как мне кажется, ходит в оперу затем, чтобы научиться ее любить.
Музыка Вагнера лучше, чем она кажется на слух.
Музыка без слов часто наводит грусть; а еще чаще – музыка без музыки.
В ответ на вопрос, поет ли он, Марк Твен отвечал: «Те, кто меня слышал, говорят, что нет».
Какое самое благородное творение Божие? – Человек. Кто до этого додумался? – Человек.
Создать человека – была славная и оригинальная мысль. Но создавать после этого овцу – значило повторяться.
Бог создал человека, потому что разочаровался в обезьяне. После этого он отказался от дальнейших экспериментов.
Человек – единственное животное, которое может краснеть и имеет для этого поводы.
Люди подобны Луне: у каждого из нас есть своя темная сторона, которую мы скрываем от всех.
Если нас не уважают, мы жестоко оскорблены; а ведь в глубине души никто по-настоящему себя не уважает.
Все мы сделаны из одного теста, притом довольно низкого качества.
В наше время в психиатрические лечебницы можно упрятать лишь здоровых людей. Если вы попытаетесь разместить там психов, вам не хватит стройматериалов. Все люди по-своему безумны. Здравых умов нет, и спасает человека лишь случай – когда болезнь его по чистой случайности не подвергается большему испытанию.
Человек с новой идеей – не более чем сумасброд, пока идея не восторжествует. Если рыжий занимает достаточно высокое положение в свете, его волосы называют золотисто-каштановыми.