А в работе нашего отряда все шло к своему логическому завершению. Успешно был выполнен последний контрольный полет «Востока», который «пилотировали» Звездочка (так окрестили по предложению Юрия забавную дворняжку) и «дядя Ваня» — манекен, удобно устроившийся в пилотском кресле корабля.
И вот Юрий и его дублеры, устанавливая традицию, перед отъездом на космодром пришли на Красную площадь, в Кремль… Они бродили в толпе москвичей, и никто не знал, что через несколько дней произойдет событие, которое потрясет мир, и что главным его участником будет один из этих трех старших лейтенантов в авиационной форме, беззаботно шагающих по весенней Москве.
На вопрос, что привело его на Красную площадь тогда, перед отлетом на космодром, Юрий ответил:
— У советских людей стало внутренней потребностью перед решающим шагом в жизни идти на Красную площадь, к Кремлю, к Ленину. Двадцать лет назад прямо отсюда, с парада, на защиту Москвы отправились полки ополченцев. На Красную площадь приходят юноши и девушки после окончания школы. Сюда приходят все советские люди и все наши зарубежные гости. Москва — сердце нашей Родины, а Красная площадь — сердце нашей столицы.
С тех пор все экипажи космических кораблей, отправляясь на космодром, проходят и по этому земному, проложенному Юрием маршруту.
Перед отлетом наших друзей мы собрались всем отрядом, чтобы сказать им напутственные слова. Не удержался и я.
— Мы завидуем вам! Завидуем хорошей дружеской завистью. Поэтому, оставаясь здесь, на земле, всем сердцем будем с тем из вас, кому поручат выполнить первый в истории человечества космический полет, — обратился я ко всем троим, хотя мы предполагали, что полетит все-таки Юрий.
Он тоже попросил слова.
— Я рад и горжусь, что попал в число первых космонавтов. И если мне будет доверено выполнить этот полет, на выполнение этого ответственного задания пойду с чистой душой и большим желанием и выполню его, как положено коммунисту.
Конечно, нам всем хотелось быть на месте Юрия. Еще острее это желание было у тех, кто прошел с ним непосредственную подготовку к полету. И, несмотря на это, в группе были самые добрые, дружеские отношения. Никакого намека на соперничество, никакого «духа соревнования». Все делали одно общее и очень важное для страны дело. И все свои помыслы и усилия мы подчинили успешному завершению этого задания.
Для примера хотелось бы рассказать об отношении Гагарина к своему дублеру Герману Титову. В своей книге Юрий вспоминает их первую дорогу на космодром: «Герман Титов сидел ко мне в профиль, и я невольно любовался правильными чертами красивого задумчивого лица, его высоким лбом, над которым слегка вились мягкие каштановые волосы. Он был тренирован так же, как и я, и, наверное, способен на большее. Может быть, его не послали в первый полет, приберегая для второго, более сложного».
Когда настало время старта в космос Титова, Гагарин находился далеко от космодрома, в западном полушарии Земли. Но всеми своими мыслями, всем своим сердцем он был на Байконуре. Услышав об успешном запуске «Востока-2», Юрий прилагает все свои силы и возможности (вплоть до связей Сайруса Итона, гостем которого он был в Канаде) и в непогоду вылетает на Родину.
Не отдохнув после утомительного перелета через Атлантику и Европу, он спешит на Волгу, в район приземления Титова. С какой радостью он обнимает и поздравляет своего друга!
«Я застал Германа Титова в знакомом двухэтажном живописном домике, в котором я отдыхал после своего возвращения из космоса. Сухощавый, гибкий, сильный и необыкновенно ловкий, он, несмотря на все тяготы суточного пребывания на орбите, дышал здоровьем, и только в красивых, выразительных глазах его чувствовалась усталость, которую не могла погасить даже улыбка. При виде его у меня дрогнуло сердце. Мы обнялись по-братски и расцеловались, объединенные тем, что каждый из нас пережил в космосе». Так пишет Юрий об этой встрече в своих записках.
Титов не был исключением. Юрия волновала судьба каждого из нас, и мы чувствовали эту заботу друга и командира (после полета Гагарина назначили командиром отряда космонавтов). Помню, однажды он спросил меня:
— Что делаешь сегодня вечером? Зашел бы, давненько не говорили с тобой по душам. Приходи, вспомним Север!
Я согласился и часам к девяти вечера пришел к Юрию.
— Поскучай минутку на этом диване, пока я уложу спать этих сорок, — извинился он. На руках Юрий держал дочерей, и они громко чмокали его в обе щеки на сон грядущий. — Я пригласил тебя по серьезному делу. Намечается сложный полет. Кандидатура командира есть. А вот напарником к нему я хочу предложить тебя. Знаю, парни вы оба строптивые, и в этом полете вам будет нелегко. Но я хорошо знаю тебя и верю в твою выдержку. Не торопись, подумай. Через несколько дней мы вернемся к этому разговору, — так объяснил он мне цель своего приглашения. И, давая понять, что разговор на эту тему закончен, начал расспрашивать: — Ну как Андрюха, растет? Как здоровье Софьи Владимировны?