— Выше головы! Осенью для вас предстоит хорошая работенка. «Ведь мы, ребята, с семидесятой широты», — улыбаясь, закончил он словами понравившейся ему песни.
Работа действительно предстояла серьезная, а времени на подготовку отводилось не так уж много. Дело облегчалось лишь тем, что «Союзы», на которых нам предстояло лететь, мало чем отличались от тех, которые мы уже знали. Но были и изменения. Например, на «Союзе-6» отсутствовал стыковочный узел, но зато была сварочная установка «Вулкан», специальные приборы для автономной навигации — астроориентатор и специальный секстант, так как программой полета предусматривалось широкое маневрирование трех космических кораблей. Готовясь к этому, мы много летали, примеряясь, как лучше использовать опыт полетов на самолетах к тем маневрам, которые предстояло провести в космосе.
Весна и лето 1969 года ушли на разработку и составление программы полета трех кораблей и на отработку программы в Центре подготовки на тренажерах и стендах. В сентябре мы были уже на космодроме.
Гостиница «Космонавт», наша с Валерием Кубасовым комната… Такое впечатление, будто мы отсюда и не уезжали. Тот же режим, тот же распорядок дня. Большую часть времени проводим на технической позиции. Остальная часть отводилась на уточнение полетной документации и методик, на заполнение бортовых журналов.
А по вечерам в маленьком кинозале смотрели кинофильмы. По традиции в основном это музыкальные или комедийные картины. После напряженного рабочего дня, когда голова гудит от принятой информации, хотелось разрядиться, посмеяться и отдохнуть. После сеанса идем с Валерием в свою комнату. Засыпаем нескоро. Лежим молча, думая каждый о своем. Неудивительно! Ведь больше года мы с ним готовились к полету. За это время столько пережито и переговорено. Но, о чем бы мы ни думали, мысли так или иначе возвращаются к предстоящему старту. Мы ждем его с нетерпением и мысленно торопим время.
Наконец настал день, которого я никогда не забуду. Это было 11 октября 1969 года.
Эти стихи Николая Криванчикова я впервые прочитал еще в училище, но только сейчас по-настоящему понял, какой огромный эмоциональный заряд заложен в этих двух строчках.
В тот день мы с Валерием встали, как всегда, в 7.00. Побрились. Не спеша прошли медосмотр. Позавтракали. Все было привычным и до обидного обычным, как день или два назад.
Я попытался взглянуть на себя и оценить свое состояние со стороны. Кажется, мне это удалось. И поразился будничности своего настроения. Мне думалось, что этот день будет праздничным с самого пробуждения. А здесь какие-то невероятно простые заботы: завел ли часы, прикрепил ли к бортжурналу карандаши, навел ли порядок в тумбочке у своей кровати… Время тянется медленно. На нас надели датчики, записали фоновые данные. Мы сфотографировались, сказали «до свидания» тем, кто не поедет с нами на стартовую площадку, и все равно осталось еще около получаса свободного времени, которое решительно не знаем, чем заполнить. Поминутно смотрим то на часы, то на поданный автобус. Наконец едем на стартовую позицию. Ехать долго, дорога до мелочей знакома, смотреть в окно не хочется — кругом голая степь. Мысли прыгают, перескакивают с одного на другое. Ребята, стараясь отвлечь нас, затягивают песню, рассказывают смешные истории, анекдоты.
Но вот и стартовая площадка, огромная, в клубах испарений ракета. Докладываю председателю Государственной комиссии о готовности экипажа к выполнению задания. Получаем разрешение занять свои места в кабине космического корабля.
…Лифт медленно доставляет нас на самую вершину ракеты. Стоя на верхней площадке, смотрим вниз на машущих руками людей. Ракета «дышит», вздрагивает, как боевой конь. Сняв верхние куртки, обувь, головные уборы — теперь все это нам не нужно, — опускаемся в наш «Союз».
Проверив оборудование в орбитальном отсеке, перебираюсь к Валерию в спускаемый аппарат, задраиваю люк. Мы остаемся одни. Приступаем к предстартовой проверке систем корабля. Время летит незаметно. А главное — трудно осознать: где мы и что делаем. Когда стартовая команда взяла управление проверкой систем корабля на себя и у нас образовалась небольшая пауза, я спросил Кубасова:
— Слушай, Валера, у тебя нет такого чувства, что все это мы проделываем у себя в Центре на тренажере?