Павел Андреев
САМЫЕ СЧАСТЛИВЫЕ ДНИ НАШЕЙ ЖИЗНИ
Результаты, которые мы получаем, нужно закреплять в той реальности, в которой мы живем. Соприкасаясь с физической реальностью, взаимодействуя с ней, «приземляешься». Во многом это связано с ощущениями — чувством присутствия. «Приземление» имеет отношение к тому, насколько удобно вы себя чувствуете и согласованы с реальностью там, где вы находитесь в конкретный момент — насколько вы готовы к встрече лицом к лицу с реальностью. Можно сказать, что степень «приземления» определяет, насколько твердо вы стоите на земле. Неожиданно остро возникшая необходимость медицинской реабилитации и комплексного протезирования, основательно «приземлили» Прицела в подмосковном санатории, выдернув его из штопора в котором он находился уже второй год. Его поселили в уютный одноместный номер, выдали медицинскую, диетическую карты и большущий пакет какой-то анкеты. Именно заполнение анкеты окончательно «приземлило» Прицела.
Любая деятельность улучшается, когда вы лучше умеете «быть здесь». Чем больше вы присутствуете и уравновешены, тем лучше вы можете замечать, что происходит, тем лучше вы можете делать наилучший выбор, тем лучше вы можете справляться с ситуацией. Это было как-то неосязаемо. Это ты, но что такое Ты? Можно сказать, что, заполняя анкету нужно было иметь максимальное количество единиц собственного осознания. Так об этом удобнее говорить, но единицы осознания — это вымышленная вещь. По своей природе Прицел не являлся чем-то, что находилось в каком-то месте — мысленно он одновременно присутствовал то в прошлом, то в будущем, то в настоящем. Заполняя анкету, он вдруг неожиданно четко осознал то, что здесь происходило, воспринимал то, что здесь находилось, и уже не смешивал свое переживание здесь с переживаниями где-то еще. Анкета просто позволила сосредоточиться и уравновесить осознание и внимание ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС.
Однажды, лет пять назад, так же находясь на лечении в санатории, Прицелу уже доводилось заполнять подобную анкету. В этот раз, толстая, сшитая пачка листов, отпечатанных на лазерном принтере, содержала слишком много вопросов. Отвечать на них, если честно, не очень-то и хотелось. Кому приятно сознаваться в том, что периодически, после контузии, на глаза «падают шторки» и мир погружается «по колено» в красную мутную пелену? Кто признается, что иногда просто хочется, воткнуть зажравшемуся фраеру карандаш в пуп и сломать его там, чтобы новый владелец карандашного обломка достойно умер от перитонита? Согласитесь, не совсем обыкновенные пороки из числа тех, что присущи здоровым людям?
Что ни говори, а мало еще людей, способных на сотрудничество с врачами, даже ради собственной реабилитации. Словарь английского языка определяет слово «реабилитация» как процесс восстановления достоинства. Слава, Богу, наши доктора плохо знают английский и реабилитацией считают совершенно иной процесс, не связанный с реанимацией человеческого достоинства у обманутых государством граждан. Их задача проста — выявить антиобщественные тенденции в поведении личности, обосновать их посттравматическим синдромом и предложить варианты социальной локализации в виде «адаптированной среды проживания». Рабочими критериями для такой диагностики психики как раз и служили галочки в пустых квадратиках многостраничной анкеты.
По сути, подход Прицелу был ясен: если наблюдается определённое количество тех или иных критериев, значит, имеет место то или иное заболевание. Детальность изложения вопросов была рождена продвижением идеи о том, что механическая диагностика пациента является вполне приемлемой для данного контингента, характеризующегося высокой степенью скрытой инвалидности.
Ответы на вопросы превращали прожитую Прицелом жизнь в хронику сбитого и, пикирующего к земле, истребителя — события представлялись в виде незамысловатых переключений скрытой биологической мины замедленного действия. Если человек слишком много беспокоился — это становилось «тревожным расстройством». Излишнее увлечение азартными играми, спиртными напитками, лекарствами или перееданием — тоже становилось болезнью. Составлять списки различных видов поведения, давать этим видам поведения названия, которые звучат как медицинские термины, а потом доказывать, что человек, у которого наблюдается тот или иной вид поведения, страдает данным заболеванием — это делало анкету бессмыслицей, даже с точки зрения элементарной диагностики. Ни один ответ в анкете ничего не мог рассказать Прицелу о причинах тех или иных его состояний или о том, как с ними справиться. Однако это вселяло в других пациентов ложную уверенность, будто здесь имеют место какие-то медицинские понятия.