— Сколько? — поперхнулся я.
— Ладно, договорились: четыре с половиной. Больше уступить не могу. У нас слишком большой педагогический коллектив, учителя меня не поймут.
— Оборотни! — зашелся в истерике я, вытаскивая из а чеснок. — Что вы себе позволяете?! Да я… Да вы у меня!..
— Да вы больны! Вам лечиться нужно! — констатировала учительница. И вызвала мне скорую психиатрическую помощь.
Я тогда едва выкарабкался. Полгода в больнице провел — каждую ночь школьные оборотни мерещились, заснуть
без снотворного не мог. На поправку пошел, к главному врачу вызвали. Тот весь седой, с бородкой, в пенсне. Увидел меня — улыбается:
— Вижу, об инвалидности мечтаете? И правильно делаете. Какую группу хотите?
— Какую дадите, — отвечаю.
— Какую скажете, такую и дадим! — смеется главврач. — Вторая группа — две тысячи долларов. Первая — пять!
— Сколько? — заорал я так, что со стены упал портрет министра здравоохранения.
— Я понимаю, что болезнь у вас прогрессирует, — успокаивал меня главный. — Но без денег вам КЭК все равно не пройти! Безногих заворачивают, слепым группу снимают! Инвалидность — это же реальные деньги! Ладно, уговорили: четыре тысячи долларов — и первая нерабочая группа вам гарантирована.
— Да я сейчас прямо в УБОП пойду! — не удержался я. — В прокуратуру! В ОБЭП! В ФСБ!
— Идите куда хотите! — поправил очки главврач. — С вашим диагнозом — вам все двери открыты!
Начальник криминальной милиции Владимир Ильич Кукиш встретил меня как родного:
— Деньги, гады, вымогают? Понятно! Пишите заявление — разберемся!
— Неужели поможете?
— А то! Разберемся с оборотнями по всей строгости закона! Невзирая на лица и занимаемые должности.
— Спасибо, товарищ подполковник, большое вам спасибо!
— Да ладно благодарить, — блеснул золотым зубом начальник. — Вот когда ваши обидчики окажутся на скамье подсудимых, тогда и благодарить будете.
— А разве такое возможно?
— В криминальной милиции ничего невозможного нет! Все зависит от суммы вашего пожертвования. Возбуждение уголовного дела — пять тысяч долларов, арест — десять. Содержание под стражей — двадцать тысяч. Надеюсь, вы понимаете, что здесь не все от нас одних зависит?
— Оборотень! — взвизгнул я, и тут же получил кулаком по печени.
— От оборотня слышу! — Подполковник закрыл за мной дверь.
И ведь точно, как в воду смотрел Владимир Ильич Кукиш: ближе к ночи нас с Колькой стало на улицу тянуть. Весь день мы, как приличные люди, вкалываем с ним на заводе — с пятью тройками в аттестате об образовании сына даже учеником токаря брать не хотели, а с наступлением темноты надеваем на голову черные колготки и грабим припозднившихся прохожих. Один раз нам как-то даже Колькина классная с мужем попались. А при них пять тысяч долларов. Через месяц с нетрезвым мужичком подфартило: седой такой, с бородкой и в пенсне, а в лопатнике четыре тысячи зеленых лежало… А что удивляться, если кругом одни оборотни. Куда ни шагни — везде они, окаянные.
Письмо китайскому рабочемуЗдравствуй, дорогой Хуань Цин!
Давно хотел тебе написать, да все как-то было некогда. То на работе неурядицы, то в семье неприятности— а тут на завода попал под сокращение, а вчера и с женой развелся. И сразу ^бумагу, за перо, потому что не могу больше молчать!
А началось все, брат Хуань, с вашего великого китайского нашествия на наш отечественный рынок. Сначала вы завалили наши города и села своими складными зонтиками, сланцами и дешевыми носками. Дальше — больше. Погнали кухонные кожи, штопоры, давилки для чеснока.
Как сейчас помню, купил я по дешевке один такой штопор, попробовал из бутылки пробку вытащить — так чуть зрения не лишился. Хрястнул ваш хваленый китайский механизм на второй секунде первой попытки достать пробку и разлетелся в разные стороны!
Кстати, наш отечественный чеснок тоже оказался крепче вашей механической давилки, от которой после нажатия остались только ручки. А у нашего бригадира нож из вашей нержавейки в нашей вареной колбасе застрял — вытаскивали всей бригадой. Ты
пойми, брат Хуань, у нас ведь тоже деньги не на деревьях растут, а пособие по безработице вообще сущие копейки.
Два раза в магазин сходить или один раз с приятелями посидеть. Это вы в Китае свою рисовую водку не любите, потому что делать ее не умеете. А нас еще Менделеев научил, в какой пропорции спирт с водой мешать, чтобы ровно сорок градусов выходило. И поэтому никак не можем мы без водки, как вы — без риса!