Козонин заерзал на месте.
«Невнимательно слушал, черт!» — подумал он и бодрым голосом сказал: — Очень интересно. Да…
Британцев довольно заулыбался…
— Так и быть. Расскажу вам, пожалуй, еще одну историю.
Он чуть прикрыл глаза, видимо, собираясь с мыслями. — Сижу я однажды дома, смотрю телевизор и вдруг — звонок. «Ну, — думаю, — надо открывать». На пороге незнакомый мужчина, в пальто, без шапки. «Вы Британцев?» _ спрашивает. «Я», — отвечаю. Тут он мне и говорит: «Вам телеграмма, распишитесь». А я без очков не могу — расплывается все в глазах. Ну, пошел я за очками, а он в коридоре стоит, ждет. Надел я очки, расписался у него в книжке. Он мне телеграмму отдал и ушел… Ну как?
И Британцев снова пытливо оглядел Козонина.
— Ну а в телеграмме-то что? — не выдержал Козонин.
— Какая разница? — ласково улыбнулся Британцев. — Я уже и не помню. Поздравление с праздником, а может быть, сообщение о приезде тетки…
— Да, да, — поспешно заговорил Козонин, — история очень даже…
Он схватил полотенце, зубную щетку и быстро вышел из купе.
Он долго стоял в коридоре, слушал стук колес, смотрел на мелькающие за окнами огни, пока окончательно не успокоился.
Британцев сидел в той же позе, с тем же мечтательным выражением лица. Козонин мгновенно нырнул под одеяло и накрылся им с головой.
Голос Британцева нашел его и там.
— Пока вы еще не спите… Вам это будет любопытно… Расскажу, как я побрился недавно в парикмахерской"…
Козонин дернулся и затих.
— Иду я, значит, мимо небольшой такой парикмахерской, смотрю — народу никого. Ну и решил побриться. Захожу — и сразу к мастеру. Пожилой уже мужчина, весь седой. «Стричься будем?» — спрашивает. «Нет, — отвечаю, — только бриться». Развел он пену и меня по щекам мажет. Намазал и за бритву берется. Аккуратно бритвочкой помахал и снова мылом, и опять бритвой. Компресс сделал освежающий, одеколончиком побрызгал — все как полагается. «Готово, — говорит, — платите в кассу». Ну я, конечно, заплатил, вышел на улицу и дальше пошел… А как я ботинки ремонтировал!..
Козонин крикнул и в чем было выскочил в коридор.
Он вернулся, когда Британцев уже спокойно спал.
Утром Козонин проснулся от громких шагов. Британцев с чемоданом шел к выходу.
— Павел Егорович! — окликнул его Козонин. — А вы кем работаете?
— Писатель я, — не останавливаясь, ответил Британцев и уже из коридора добавил: — Мне есть о чем рассказать людям…
Первым делом — самолет ты!Обтекаемые формы жены навели отставного летчика-испытателя Берсеньева, казалось бы, на парадоксальную мысль. Он велел женщине раздеться и придирчиво ощупал с головы до ног. Тело у Аглаи Филипповны было стальное.
Берсеньев положил жену лицом вниз, заставил сомкнуть ноги, раскинуть руки и приподнять голову, долго ходил вокруг добиваясь идеальности линий, потом скрылся у себя в комнате, где неделю что-то чертил и рассчитывал. Если б вы знали, если б вы знали, как тосковали руки заслуженного пилота по штурвалу, вы бы не удивились тому, что произошло дальше.
Теоретические выкладки показали, что эксперимент возможен. Аглая Филипповна по многу часов держала заданную ей позу, сам Берсеньев не отходил от жены ни на шаг и что-то поминутно подкручивал в созданной им конструкции. Аэродинамические свойства Аглаи Филипповны оказались почти идеальными, сердце у нее всегда работало как мотор, оставалось только позаботиться о горючем.
Летчик накупил высококалорийной пищи, которая при сжигании могла дать много энергии, не забыл простого черно-то хлеба и разных масел.
Супруги жили в сельской малонаселенной местности, прямо за их домом начинался большой плоский пустырь, с которого глава семейства заблаговременно убрал все камни.
На рассвете Берсеньев как следует заправил жену и вывел ее на взлетную полосу. Убедившись в отсутствии любопытных глаз, он стащил с фюзеляжа Аглаи Филипповны чехол, поставил ее в стартовую позицию и, пригнувшись, расположился на мягких подушках.
Берсеньев чувствовал, что жена уже завелась, тем не менее они без движения стояли на летном поле. Он вздохнул, раскрутил фляжку и налил жене спирта. Аглая Филипповна вскрикнула, затряслась, в животе у нее заурчало, затрескалось, Берсеньев нажал одному ему известную кнопку, тут же из сопла вырвалась реактивная струя, Аглая Филипповна легко пробежала по дорожке и, неся на себе Берсеньева, взмыла в воздух, уверенно и плавно набирая высоту.