— Бабки! — заорал я. — Перелетные бабки!
Мы ринулись за клином, и тот нас привел к неказистому желтому особняку с мансардой.
Денежная масса, покружив над строением, с прощальным пощелкиванием и посвистом залетела в форточку.
Мы с Рябовым резвыми молодцами перепрыгнули через живую и колючую изгородь, усыпили хлороформом и без того спящую собаку-убийцу породы такса, и с помощью ударной ноги Рябова проникли в странное помещение.
Да, это был он, человек в накидке со знаком «2», Зорро! Но он был без полумаски. Он повернулся к нам на шум выломанной с петлями двери.
Широкие скулы. Лучистые глаза. Гладко выбритые, загорелые щеки.
Мы узнали его!
Это был отправленный три месяца назад в отставку премьер-министр Дмитрий Лобоз. До нашего внезапного визита он был занят сортировкой по мешкам влетевшей наличное::;.
Рябов снял с предохранителя свой серебряный кольт.
Я развел нехилые плечи и до боли сжал пудовые кулаки.
4
— Друзья, я вам все расскажу, — устало улыбнулся отставник. — Перед вашим героическим дуэтом у меня нет секретов.
Рябов сунул свой кольт за пояс брюк цвета хаки.
А я присел на крытый персидским ковриком пуфик.
— Истинная история моей отставки никому не известна. — Лобов закурил дешевенький «Беломор»,
— Почему же? — возразил я, акушер второго разряда Петр Кусков. — Желтая пресса об этом трепалась исключительно долго. Дня два.
— То-то и оно, что трепалась. — Лобов глубоко затянулся терпким дымом и резко выдул его через ноздри. — Может, господа хотят кофе? Хотя кофе у меня нет. Есть ячменный напиток «Колос». Кстати, абсолютно безвредный.
— После, — махнул рукой Рябов. — Скажите, Дмитрий, а тот человек, который раздает ассигнации нищим на паперти церкви, вы?
— Я, — потупился Лобов. — Делаю, что могу… Хотя понимаю, это капля в море.
— Это меняет дело! — Рябов пружинисто встал и сделал решительный шаг к отставному министру, — Позвольте пожать вашу благородную руку.
После инспектора и я не замедлил пожать сухую и приятную на ощупь ладонь экс-премьер-министра.
— Так что же послужило подлинной причиной пашен отставки? Можно сигаретку? — спросил Рябов.
— Угощайтесь, конечно, — Лобов выбил из «Беломора» папироску. — Чудовищная коррупция высших эшелонов власти, друзья мои. Только она. Ничто иное.
5
Выяснилось, что после объявления смертельного боя коррупционерам президент сразу отправил его в безоговорочную отставку.
— Сам президент? — изумился я, акушер второго разряда Петр Куссов.
— Метастазы лихоимства проникли поразительно глубоко, — грустно улыбнулся Лобов.
— Но деньги, Дмитрий Дмитриевич? — сощурился Рябов. — С какой стати они летают?
— О! Это особая история, — оживился Лобов. — Я дико переживал отставку. Меня просто качало от переживаний. Как-то, вылезая на воины, я поскользнулся и со всего размаха ударился головой об унитаз. Именно после этого все и началось…
— То есть? — гортанно спросил Рябов.
— Сначала я усилием воли смог придвинуть к себе пачку «Мальборо». Потом бокал с виски. Затем же меня озарило: а что, если?..
— У вас угрызения совести? — по примеру Рябова, гортанно спросил я, Петр Кусков.
Лобов засмеялся:
— С какой стати?! Вы заметили, какие я граблю банки?
— Отмывающие деньги коррупционеров? — Рябов хлебнул целебный напиток «Колос».
— Именно! Только с помощью паранормальных способностей можно победить коррупционеров.
6
Мы с Рябовым удалились в глубоком раздумье.
— Петя, — по дороге нахмурился Рябов, — развивайте, черт возьми, свои паранормальные способности! Один Лобов гниду коррупции не осилит.
Дома я несколько часов таращился на стакан с кефиром. Но он, подлец, даже не дрогнул!
А утром пришла новая весть о дерзком ограблении уральского банка «Голубой соболь».
Схема та же. Деньги птичками выпархивали из окон, чердака и подвала.
Предвкушая любопытный диалог, я тотчас понесся к Рябову, на Трубную площадь.
Дверь инспектор долго не открывал. А когда открыл, на меня просто хлынула лавина денег.
— Откуда? — возопил я.
— «Голубой соболь», — усмехнулся сыщик. — Я решил пойти по стопам экс-министра.
— Выходит, мы страшно богаты?
— Сортируйте наличность, Петечка! Сейчас мы двинем к паперти храма Воскресения Святого Лазаря.
Я тревожно посмотрел на груду ассигнаций. Она зашевелилась, и несколько банкнот приличного номинала метнулись ко мне.