Сверх того, ввиду возможности продолжительного пребывания на дереве надо было разместиться поудобнее.
— Раз кухня и столовая у нас в нижнем этаже, то спать мы отправимся этажом повыше, — заявил Паганель. — Места в доме много, квартирная плата невысокая, стесняться нечего. Вон там, наверху, я вижу люльки, будто уготованные нам самой природой; если мы основательно привяжем себя к ним, мы сможем спать, как на лучших кроватях в мире. Опасаться нам нечего. К тому же можно установить и дежурство. Отряду в семь человек не страшна стая диких зверей.
— У нас не хватает лишь оружия, — заметил Том Остин.
— Мои револьверы при мне, — заявил Гленарван.
— И мои тоже, — отозвался Роберт.
— А зачем они нам, если господин Паганель не найдет способа изготовить порох? — спросил Том Остин.
— Это не нужно, — откликнулся Мак-Наббс, показывая совершенно неподмоченную пороховницу.
— Откуда вы взяли ее, майор? — спросил заинтересованный Паганель.
— Это пороховница Талькава. Он подумал о том, что она может нам пригодиться, и, прежде чем броситься спасать Тауку, передал ее мне.
— Какой великодушный и отважный индеец! — воскликнул Гленарван.
— Да, если только все патагонцы похожи на него, то я поздравляю Патагонию, — молвил Том Остин.
— Прошу вас не забывать и о Тауке, — прибавил Паганель — ведь она — неотъемлемая часть патагонца. Я уверен, что мы снова увидим Талькава верхом на его Тауке.
— Как далеко находимся мы от Атлантического океана? — спросил майор.
— Милях в сорока, самое большее, — ответил географ. — А теперь, друзья мои, раз каждый из нас волен делать, что ему заблагорассудится, я прошу разрешения вас покинуть. Сейчас я поднимусь наверх, выберу наблюдательный пункт и оттуда с помощью подзорной трубы буду докладывать вам о том, что творится на свете.
Ученому предоставили действовать по его усмотрению, и он, проворно взбираясь по веткам, не замедлил исчезнуть за зеленой завесой листвы. Спутники же его начали приготовляться к ночлегу. Они быстро покончили с этой несложной работой: ведь им не пришлось ни устанавливать кроватей, ни накрывать их бельем и одеялами. А потому все вскоре опять разместились вокруг костра.
Завязался разговор, но вовсе не о настоящем положении наших путешественников, которое им приходилось терпеливо переносить. Разговор вернулся к неисчерпаемой теме — к судьбе капитана Гранта. Если только воды схлынут, то через каких-нибудь три дня маленький отряд снова очутится на борту «Дункана», но с ним не будет несчастных, потерпевших кораблекрушение: Гарри Гранта и его двух матросов. Казалось даже, что после такой неудачи, как бесполезный переход через Америку, всякая надежда найти их была безвозвратно потеряна. Где следовало их теперь искать? В каком горе будут Элен и Мэри Грант, когда узнают, что будущее не сулит им никакой надежды!
— Бедная сестра! — промолвил грустно Роберт. — Для нас с ней все кончено!
Впервые Гленарван не нашел для мальчика ни одного слова утешения. О какой надежде можно было говорить? Разве экспедиция самым точным образом не придерживалась в своих поисках указаний найденного документа?
— А все же тридцать седьмая параллель не является какой-то пустой цифрой, — сказал он. — Относится ли она к месту плена Гарри Гранта или к крушению его судна, но, во всяком случае, цифра эта не вымысел, не вывод, не догадка! Мы прочли ее собственными глазами.
— Все это так, сэр, — отозвался Том Остин, — однако ж наши поиски ни к чему не привели.
— Вот это-то одновременно и раздражает меня и приводит в ярость! — воскликнул Гленарван.
— Раздражить это может, — заметил Мак-Наббс спокойным тоном, — а приходить в ярость не к чему. Именно потому, что у нас имеется бесспорная цифра, мы должны исчерпать до конца все ее указания.
— Что хотите вы этим сказать, — спросил Гленарван, — и что, по-вашему, можно нам еще предпринять?
— Да нечто очень простое и логичное, дорогой Эдуард: добравшись до «Дункана», нам следует взять курс на восток и, если понадобится, продвигаться вдоль этой тридцать седьмой параллели хотя бы до того самого пункта, откуда мы вышли.
— Неужели вы можете предположить, Мак-Наббс, что я не думал об этом? — ответил Гленарван. — Да, конечно, сто раз думал! Но какие шансы имеем мы на успех? Покидая Американский материк, мы ведь удаляемся от места, указанного самим Гарри Грантом: удаляемся от Патагонии, о которой так ясно говорится в документе.
— Значит, вы хотите возобновить свои поиски в пампасах и теперь, когда вы уверены в том, что «Британия» не потерпела крушения ни у берегов Тихого океана, ни у берегов Атлантического? — возразил майор.
На этот вопрос Гленарван ничего не ответил.
— И как ни мало шансов найти Гарри Гранта, следуя вдоль тридцать седьмой параллели, можем ли мы не попытаться это сделать? — добавил Мак-Наббс.
— Я с этим не спорю, — отозвался Гленарван.
— А вы, друзья мои, — обратился майор к морякам, — согласны ли вы со мной?
— Совершенно согласны, — ответил Том Остин.
А Мюльреди и Вильсон одобрили его слова кивком головы.
— Выслушайте меня, друзья мои, — продолжал после некоторого размышления Гленарван, — и ты, Роберт, вникни хорошенько в то, что я скажу, ибо вопрос этот очень важный. Я сделаю все, чтобы отыскать капитана Гранта. Я взял на себя обязательство сделать это и, если понадобится, посвящу этим розыскам всю свою жизнь. Вся Шотландия поможет мне спасти этого мужественного, преданного ей человека. Я тоже думаю, что как ни мало шансов на успех, а надо обогнуть земной шар по тридцать седьмой параллели, и я это сделаю. Но сейчас нам предстоит решить не этот вопрос, а другой, более сложный. Вот он: должны ли мы отныне окончательно отказаться от наших розысков на Американском материке?
Столь категорически поставленный вопрос остался без ответа. Никто из присутствующих не отважился высказать свое мнение.
— Что скажете? — спросил Гленарван, обращаясь к майору.
— Ответить на ваш вопрос, дорогой Эдуард, — значит взять на себя довольно большую ответственность, — сказал Мак-Наббс. — Это требует размышлений. Прежде всего я хочу знать, через какие именно страны проходит тридцать седьмая параллель южной широты.
— Это уж дело Паганеля, — сказал Гленарван.
— Так спросим его.
Географа не было видно за густой листвой, и Гленарвану пришлось окликнуть его:
— Паганель! Паганель!
— Я здесь, — ответил голос, словно с неба.
— Где вы?
— На моей башне.
— Что вы делаете?
— Рассматриваю необъятный горизонт.
— Можете вы на минутку спуститься сюда?
— Я вам нужен?
— Да.
— По какому поводу?
— Чтобы узнать, через какие страны проходит тридцать седьмая параллель.
— Ничего нет легче, — ответил Паганель, — и для этого мне вовсе не нужно спускаться вниз.
— Ну, так скажите!
— Так вот, покидая Америку, тридцать седьмая параллель южной широты пересекает Атлантический океан.
— Хорошо!
— На своем пути она встречает острова Тристан-да-Кунья.
— Прекрасно!
— Далее она проходит двумя градусами южнее мыса Доброй Надежды.
— Затем?
— Пересекает Индийский океан.
— Потом?
— Едва касается острова святого Петра в Амстердамском архипелаге.
— Дальше?
— Пересекает Австралию, проходя через провинцию Виктория.
— Продолжайте!
— Выходя из Австралии…
Эта последняя фраза осталась недоконченной. Колебался ли географ? Забыл ли он, как дальше идет тридцать седьмая параллель? Нет. С вершины омбу прозвучало громогласное восклицание, громкий крик. Гленарван и его друзья, побледнев, переглянулись. Неужели произошла новая катастрофа? Неужели Паганель упал?