У Ребекки горело лицо.
– Поездка от фермы моего отца до «Петрогаз» занимает сорок пять минут. Что происходило между полуднем и четырьмя часами дня, когда они приехали на место?
– У Эша были какие-то дела по пути.
– То есть он последний, кто видел моего отца живым?
– Предположительно, это именно так.
Время растянулось. Ветер бушевал снаружи, заставляя старое здание поскрипывать, а оттяжку флага с лязгом хлопать по флагштоку. Темный, чернильный холод медленно вползал в Ребекку и утверждался где-то глубоко внутри. Вместе с ним пришло ощущение зловещего, наползающего облака.
«Он лгал.
Вы оба лгали.
От чего ты защищала его в тот день?»
Глава 8
Ребекка вышла из полицейского участка. Нежеланные воспоминания об Эше прокручивались в мозгу, пока она шла к отцовскому автомобилю. Как Эш обманывал ее. Как он в конюшне совратил Уитни Ганьон той жаркой июльской ночью во время ежегодного фестиваля родео в Клинтоне больше двадцати лет назад. Ту ночь, когда все изменилось.
В летнем воздухе висел густой аромат сахарной ваты, переплетенный с запахами сена, навоза, праздничных костров, бургеров, выпечки и далеких лесных пожаров. Музыкальная группа исполняла песню, которая нравилась Ребекке, и ей захотелось потанцевать с Эшем, поэтому она пошла искать его. Она заметила, как они с Уитни поспешно выходят из амбара, поправляя одежду, с раскрасневшимися лицами и спутанными волосами. Ее сердце и ее мечты разломились пополам, когда она встретилась взглядом с Эшем.
Эш поклялся ей, что это была единственная измена. Ужасная ошибка. Потом, в конце лета, Ребекка постепенно начала верить ему, верить в то, что она снова может надеяться на него.
Но потом до нее дошли городские сплетни. Люди видели, как Эш и Марти Фоссам ошиваются с Уитни в баре в Девилс-Батт. В августе и сентябре того года он много раз обещал Ребекке, что все кончено. И ощущение предательства было полным.
В том году она заканчивала школу и поклялась, что сразу же после получения аттестата уберется к чертям из города, как это сделали Уитни и Тревор в конце сентября. Эш должен был унаследовать ранчо Хогена от отца, и Ребекка не могла вытерпеть мысли о том, что ей снова придется сталкиваться с ним и со своей болью. Она никого не любила так, как когда-то любила Эша. И она больше никогда, никогда не хотела видеть его. Ни при каких обстоятельствах. Особенно теперь.
Потому что, несмотря ни на что, какая-то крошечная темная часть ее существа не переставала любить Эша. И она невольно сравнивала с ним каждого мужчину, с которым была с тех пор. И приходила к неутешительным выводам.
«Я знаю, что он лгал».
Да, он много лгал.
«От чего ты защищала его в тот день?»
Ребекка едва не сбилась с шагу от неожиданной мысли.
Тот день был последним воскресеньем сентября.
День, когда она увидела Эша, раненного и растерянного, бредущего по дороге в грозу.
В тот самый день люди видели, как Уитни и Тревор сели в белый автофургон с орегонскими номерными знаками, чтобы уехать в Лос-Анджелес.
Холодное, темное предчувствие, которое Ребекка испытала в офисе Бака, усилилось и загустело, как битум. Ей не нравились эти внезапные открытия, особенно в контексте смерти ее отца.
Она обнаружила старый, побитый «сильверадо» отца на автостоянке рядом с блестящим черным «фордом F-350» последней модели.
Ребекка присела на корточки, чтобы осмотреть покрышки, ветер трепал ее волосы. Там действительно имелись шипы, и протекторы выглядели хорошо. По крайней мере об этом отец позаботился. Но в остальном автомобиль представлял собой ржавую и натруженную рабочую лошадку, которую лучше было бы отправить на покой. Он резко контрастировал рядом с большим и шикарным «фордом».
Ребекка снова посмотрела на «форд F-350», когда открывала дверь отцовским электронным ключом. Черный красавец мог похвастаться бортовым компьютером, затейливой хромированной решеткой бампера, «кенгурятником» и другими мелкими аксессуарами, включая наклейку на заднем окне с изображением оскаленного волка. Все в нем дышало тестостероном. Интересно, чей это автомобиль, – возможно, Бака Джонстона?
Дверь «сильверадо» не желала открываться. Ребекка выругалась сквозь зубы. Ей понадобилось еще три попытки, прежде чем замерзший механизм замка наконец сработал. Дрожа от холода, она забралась внутрь, онемевшими пальцами вставила ключ в замок зажигания и повернула наполовину, чтобы включился свет на приборной доске. Убедившись, что аккумулятор работает, она повернула ключ до конца. Двигатель провернулся два-три раза, запнулся, кашлянул и заглох.