Она переключила внимание на Тори, которая потягивала горячее какао и старательно избегала смотреть на мать.
– Как прошло сегодня с доктором Миллер? – мягко спросила Оливия.
– Больше я к ней не приду.
Оливия потянулась за своим капучино и медленно отпила глоток, считая до двадцати.
– Почему?
– Мне не нужен мозгоправ.
– Потому что так говорит Рикки?
Тори покраснела и сердито зыркнула в сторону Оливии.
– Доктор Миллер спрашивает меня, что я думаю о своей бессоннице и о своих кошмарах, почему я ругаюсь с ребятами из новой школы, почему я побила ту девчонку в старой школе, что я чувствовала, когда потеряла Гейджа и Мелоди… – Ее голос пресекся, в темных глазах заблестели слезы. Она жестко провела ладонями по лицу, и щеки вспыхнули еще сильнее. – Если предполагается, что я должна найти собственные ответы, то зачем мне вообще ходить к доктору Миллер? Это глупо! – Тори резко отодвинула недоеденный пончик. – И откуда она вообще взяла, что у меня бывают кошмары?
«Полегче, Лив, – мысленно услышала Оливия голос Коула. – Делай маленькие шаги».
– Тори. – Она вздохнула, подалась вперед и понизила голос под мерное жужжание звуков и голосов в кафетерии: – Это я позвонила доктору Миллер и сказала ей.
У Тори отвисла челюсть. Ее глаза сверкнули мрачной враждебностью от такого предательства.
– Я очень беспокоилась и хотела поговорить об этом. Нам обеим это нужно.
Тори плотно сжала губы и прищурилась. Оливия почти слышала, как ее эмоциональный подъемный мост с лязгом поднялся и захлопнулся.
– Я слышала, как ты плачешь во сне. Я слышу это каждую ночь после того вечера, когда ты поздно вернулась домой вместе с Рикки. А потом я нашла в твоей комнате бутылку браги, которую готовил Ной.
– Ты рылась в моих вещах?
– Я пошла в твою комнату, чтобы забрать Эйса. Он спал возле твоей кровати, когда ты ушла в школу. Верхний ящик твоего стола был открыт, и я увидела там бутылку. Тут уж ничего нельзя было поделать, Тори.
Тори начала вставать, но Оливия накрыла ее руку своей и удержала на месте.
– Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной, Тори. Я хочу иметь настоящие отношения, где можно все обсуждать честно и открыто, а не осуждать друг друга.
– Взрослые всегда так делают.
– Думаю, это опять слова Рикки, не так ли? – Оливия удержала ее взгляд. – Я могу и хочу помочь тебе, но ты должна доверять мне. Ты должна верить, что я люблю тебя, Тори.
– Почему? Почему тебе вообще есть дело до этого?
– Ты знаешь, почему. Ты – мой ребенок. Ты – моя дочь.
Тори замерла. Ее глаза наполнились слезами.
– В твоих жилах течет моя кровь. Мы связаны этими узами, и мы нужны друг другу. Ты нужна мне.
Тори отвернулась, сосредоточенно разглядывая что-то на холодной улице.
– Ты была в доме Ноя в тот день, когда случился пожар?
– Нет.
– Когда ты забрала брагу из его сарая?
– Я ее не брала.
– Тогда как ты ее получила?
Молчание.
– Посмотри на меня, Тори. Ты знаешь, что это серьезное дело. У кого ты добыла эту бутылку? У Рикки?
– Какой-то парень в школе дал ее ему.
– То есть продал?
– Не знаю.
– Ты уверена, что не была там, возле дома Ноя, когда случился пожар?
Тори уставилась на Оливию и помотала головой:
– Нет. Меня там не было. Я вообще никогда не ездила туда.
За ее спиной открылась дверь, и в кафетерий вошла женщина, принесшая с собой дуновение ледяного воздуха. Оливия подняла голову. Нет, она не знала эту женщину. Незнакомка была привлекательной, но неуклюже облаченной в слишком просторную для нее старую куртку и охотничью шапку, явно повидавшую немало капканов на своем веку. Однако ее брюки и сапоги выглядели нарядно и принадлежали горожанке. Когда дверь захлопнулась, их взгляды на мгновение встретились. Глаза незнакомки были цвета липового меда. Она направилась к стойке.
Оливия продолжала смотреть на нее с возрастающим любопытством. Другие посетители тоже заметили незнакомку и поворачивали головы в ее сторону. У Оливии появилось беспокойное ощущение, что эта женщина принесла с собой морозный ветер перемен.
Глава 10
– Бекка Норд? – Женщина за стойкой вытерла руки о передник. – Это и впрямь ты, под всеми одежками?
Ребекке понадобилось не более секунды на понимание того, что перед ней Марси Фоссам, – воплощение городской сплетницы. Но она каким-то образом потеряла свои роскошные груди, и над ее лицом была проведена серьезная пластическая работа. Тусклые волосы мышиного оттенка стали рыжевато-каштановыми и прекрасно оттеняли голубые глаза.