От капитанов требовалось большое искусство, чтобы вывести суда из зоны обстрела, уберечь их от пробоин. Удавалось это, конечно, не часто, тем более, что фашистские орудия и минометы стояли уже вблизи Волги.
Беда случилась и с «Тринадцатым». В сентябрьскую ночь, когда катер пересекал реку, «засек» его прожектор и не отпускал до тех пор, пока один из многочисленных снарядов не угодил прямо в корпус. Катер стал накреняться, вода заливала палубу. Вскоре судно пошло на дно.
А капитан Колшенский на следующий день повел по бурлящей от взрывов реке другое судно — «Капитан Иванищев»…
Более 700 рейсов совершил под яростным огнем противника экипаж баркаса «Абхазец». Тысячи тонн боеприпасов перевез он на правый берег, а отсюда вывез на левый берег сотни раненых воинов. И все это время на капитанском мостике стоял А. Н. Хлынин, мужественный и находчивый командир. Мне хорошо помнится рассказ речников об одном из многочисленных рейсов этого маленького судна.
Ночью, когда луна скрылась за облаками, «Абхазец» подошел к барже с боеприпасами, стоявшей у заросшего лесом левого берега. Нужно было забуксировать ее и отвести на правый берег. Баркас не успел подойти к барже, как луна выскользнула из-за облаков. Фашисты тут же открыли по речникам орудийный огонь. Выстрел, второй, пятый… Но как будто пронесло. Забуксировав баржу, баркас повел ее через Волгу. И вдруг с баржи раздались крики. Капитан застопорил ход машины, сдал баркас назад, пристал к барже. По ней метались военные, сопровождавшие груз.
Оказывается, в баржу еще на стоянке попали снаряды, причем пробоины были чуть выше уровня воды. Едва баржа двинулась вслед за баркасом, вода ринулась в эти пробоины. Военные, люди, далекие от речной профессии, растерялись и, не зная, что предпринять, подняли крик.
Осмотрев трюм, залитый водой, Хлынин вскоре обнаружил две пробоины. Но где взять материалы, чтобы забить их. Под рукой нет абсолютно ничего. В этот раз подкачал даже обычно запасливый капитан. Раньше на баркасе он всегда имел либо лес, либо кошму для закрытия пробоин. Накануне же Анатолий Николаевич отдал все материалы команде другого тонувшего судна. А нового запаса сделать не успел. Как быть?
Раздумья были недолгими. Хлынин обратился к военным с призывом сбросить шинели. Приказал матросу принести висевшую в его каюте телогрейку. Одежду кинули в трюм. Вымокший с ног до головы, вконец замерзший капитан сам взялся за дело. Орудуя ломиком, он крепко забил отверстия шинелями и телогрейкой. Работа разогрела Хлынина. Он поднялся на палубу, собираясь побыстрее перейти на баркас. Но вдруг раздался подозрительный треск, за палубой потянулась полоска дыма.
— Палуба горит! — раздался испуганный голос.
Некоторые военные рванулись к ящикам с песком. Двое, наоборот, кинулись к носу баржи, намереваясь, видимо, ринуться в ледяную воду. Ведь на палубе — сотни тонн боеприпасов.
— Стой! Назад! — раздался гневный голос капитана, и, когда бежавшие остановились, Хлынин крикнул им: — Снимайте буксирный трос! Отцепляйте баржу.
Военные рванулись к тросу. Многие из них подумали, что капитан, чтобы не рисковать баркасом и людьми, хочет оставить баржу, готовую в любое мгновение взлететь на воздух. Действительно, Анатолий Николаевич хотел сохранить баркас и людей. Но покидать баржу он не собирался. Сам он остался с военными и продолжал руководить борьбой с огнем. На пламя сыпали из ведер песок. Горящие места вырубали топорами, пылающее дерево сбрасывали в воду.
— Мины! Мины! — этот крик заставил Хлынина обернуться.
Пламя подкрадывалось к ящикам с минами. Капитан на мгновение опешил. Вероятнее всего, в его голове в эти жуткие секунды мелькали мысли: что делать — гасить пламя песком, водой, оттаскивать ящики? Как быстрее пресечь страшную опасность?
Решив, Хлынин рванулся к ведру с песком. Однако буквально из-под его рук кто-то выхватил его и бросился к опасному очагу. Песок забил пламя.
И только теперь Анатолий Николаевич понял, что человек, опередивший его, является ни кем иным, как его помощником Голдобиным. Но откуда он взялся? Капитан осмотрелся. Были тут и другие речники из команды «Абхазца». А сам он стоял у борта баржи. Хлынин понял все: пока он был занят тушением пожара, Голдобин принял новое, хоть и рискованное, но, пожалуй, правильное решение — подойти к барже и помочь военным и капитану в борьбе с огнем.
Хлынин, вспотевший, с темным от копоти лицом, благодарно кивнул своему помощнику…
Рассказывая о судах, невозможно умолчать о знаменитой «Ласточке». Она была широко известна не только речникам, но и многим сталинградцам еще до войны. Известна в основном своим аляповатым довольно смешным внешним видом. Представьте себе старенький, построенный еще в прошлом столетии, буксирный пароходик. По бокам его — два огромных колеса. Пароходик кособок. Один его борт все время кланяется воде. Ко всему этому пропитанная копотью, допотопная машина «Ласточки» издавала какой-то мощный утробный гул, и ее слышно было издалека. Бывало, еще до боев на Волге, стоишь на берегу. И вдруг откуда-то издали начинает нарастать гул. Те, кому он неизвестен, с удивлением переглядываются: что за чудище плывет? А потом появляется на глади речной оно само: маленькое, кособокое, гудящее. Люди не могут скрыть улыбок, слышатся остроты, шутки.
Так вот, эта самая уродливая «Ласточка» во время битвы на Волге доводила фашистов до белого каления. Уж и злы они были на нее!
«Ласточка» доставила на правый берег почти 20 тысяч бойцов, перевезла обратно в Красную Слободу тысячи детей. Выполняла много других заданий.
Днем пароходик отстаивался где-нибудь в затоне, в тени деревьев. А ночью выходил на «Волгу». Фашисты часто не видели «Ласточку», но ее выдавал гул машины. Противник открывал яростный огонь, ориентируясь на этот гул. А на следующую ночь он повторялся.
В сентябре «Ласточку» передали военным морякам. На корме судна вместо бронеколпака установили большой чугунный котел, невдалеке разместилась пушка с длинным стволом. «Ласточка» стала еще уродливее. Но боевая слава ее экипажа все возрастала.
Посадка на борт парохода «Радист Кренкель» эвакуируемого населения из Сталинграда. Август 1942 г.
Как-то команде дали задание создать дымовую завесу для бронекатеров. Для этого «Ласточке» надо было по-над левым берегом пройти километра четыре, а потом обратно — уже посередине реки. Как только стемнело, пароход двинулся в путь. Когда он шел в дыму обратно, навстречу пронеслись наши бронекатера, поливая фашистов огнем из «катюш». Противник открыл по дымовой завесе лютый огонь. Но он пришелся уже не по катерам, которые умчались в укрытия, а по «Ласточке», гудевшей в дыму. Потом операция повторилась.
Много хитростей проявляла небольшая команда «Ласточки», чтобы уберечься от огня врага. Часто ее подводили искры, вылетавшие из трубы. Экипаж перепробовал много способов для их устранения. В частности, обвязывали трубу мокрым брезентом. Но при этом дым шел в машинное отделение. В конце концов нашли лучший вариант: перед рейсом расшуровывали топку до того, чтобы пар в котле доходил до предела. Затем гасили топку и на скопившемся пару переплывали реку.
С конца сентября «Ласточка» находилась в распоряжении легендарной дивизии генерала Родимцева. Судно причаливало у Соляной пристани. Его экипаж отдыхал в землянке на берегу вместе с гвардейцами.
Вскоре неуловимую «Ласточку» все-таки настигла бомба. Осколки своротили левое колесо. Машина встала. Механик В. Д. Григорьев, сильно оглушенный, с трудом завел ее. Под скрежет погнутых спиц медленно, словно черепаха, «Ласточка» неуклюже доползла до судоремонтного завода.