Потом, когда убийства закончились, Андриамихайя был награжден за свои услуги, его возвысили до главнокомандующего армии. Кроме того, ему также было присвоено официальное звание любовника королевы, хотя ни на одной из этих ролей он не задержался надолго, потому что вскоре его обвинили в государственной измене и тут же казнили.
Ранавалона родилась примерно в 1782/90 году в племени менабе, король которого правил западной частью острова; несмотря на упорные усилия Андрианампоинимерины и Радамы I объединить различные кланы Мадагаскара, остров все еще был разделен на четыре различные королевства. В центральной части плато находилось королевство Мерина, на юге — королевство Бетсилео. Также существовали империя Бетсимисарака и королевство Менабе. Не сумев объединить это последнее королевство с Мериной, Радама решил, что наилучшим политическим шагом в этом направлении станет женитьба на старшей дочери Андриан-Тсала-Маньяки и его жены Рабодо Андриан-Тампо. Первые годы их союза о Ранавалоне вообще не говорили, упоминали лишь, что она имеет необычную внешность. Возьмем для примера описание ее портрета романистом Джорджем МакДональдом Фрейзером, который, как говорили, хоть и писал художественную литературу, строил свои произведения на фактическом материале: «Ей было, вероятно, где-то от сорока до пятидесяти, круглолицая, с коротким прямым носом, красивыми бровями, широкогубым ртом; с черной, как смоль, рыхлой кожей. А потом вы встречали ее взгляд, и вас внезапно пронизывало холодом от страха, вы понимали, что все слышанное о ней — правда, испытываемое потрясение не нуждалось в дальнейших пояснениях. Глаза были маленькие, яркие, немигающие, как у змеи, жестокие, с выражением злобности в глубине, они вселяли ужас»[42].
С самого начала Ранавалону ненавидели и боялись все, кто ее знал. «British Quarterly» называла ее «Диоклетианом наших дней», вспоминая римского императора, который уничтожал христиан. До наших дней Ранавалону I называют или современной Мессалиной, или Кровавой Мэри Мадагаскара (по аналогии с Кровавой Мэри Тюдор Английской), или алой королевой Ранавалоной. Она полностью уничтожила иностранное влияние, будь то британское, датское или французское. В своем отношении к иностранцам она была не одинока, потому что десятью годами ранее Самюэль Копланд описывал людей Мадагаскара как «Авраамовых детей», которые были развращены и испорчены европейцами. Действительно, Копланд чувствовал, что миссионеры, и через них сама Великобритания, «обесчестила, оскорбила и предала»[43] людей малагаси. Ранавалона думала так же, и все-таки, несмотря на ярую ненависть, она терпела миссионеров из-за того, что нуждалась в различных знаниях, которыми они обладали. В особенности ее завораживало мыло, и она пообещала миссионерам, что, если они научат ее народ мыловарению, они смогут остаться. Ее стремление овладеть способом чистить одежду без сомнения проистекало из обычая, который она ввела вскоре после захвата трона. Королева Ранавалона I принимала ванну на балконе, обращенном в сторону города. Голая, если не считать шляпы, она получала неимоверное наслаждение, когда сидела в лохани, а рабы мыли ее перед обожающей толпой, которая стояла внизу, хлопала и одобрительно приветствовала ее. Но то была не единственная ее причуда. Несмотря на ненависть ко всему французскому, Ранавалона со страстью собирала все живописные портреты Наполеона, которыми украшала стены своего дворца; ее одежда чаще всего представляла собою немыслимую смесь различных фасонов и материалов (тафта и шотландка были самыми любимыми), кроме того, она обожала устраивать балы.
Каждый год в свой день рождения и в день восхождения на трон дворцовые сады украшались, и все, кто что-то представлял собою в обществе малагаси, приглашались присоединиться пиру, где потреблялось огромное количество алкоголя.
А что же мыло и миссионеры? После того как Ранавалона объявила о своем интересе, миссионеры быстренько состряпали подходящий рецепт, купив тем самым несколько дополнительных месяцев проживания на острове. Однако, как только секретный рецепт был получен, истинная ненависть Ранавалоны к посторонним поднялась на поверхность. Кроме мыла она не увидела ничего полезного в том, что принесли с собою миссионеры, а их религию она считала особенно отвратительной. Христиане относились враждебно к древним обычаям и верованиям островитян, и поэтому при помощи своего премьер-министра Раинихаро (который по слухам получил свое назначение в правительстве за то, что спал с монархиней). Ранавалона начала постепенно, один за другим, издавать эдикты, запрещающие обряды крещения, причастия, венчания и церковные службы. Наконец, в июле 1830 года она призвала свое население в столицу Антананариво (что означает или «Город тысячи городов», или «Город тысячи солдат»), где собралась сделать заявление. Внезапно все дороги в Антананариво оказались забиты людьми. Мужчины, женщины и дети шли несколько дней, чтобы прибыть к месту назначения вовремя и услышать, что хочет сказать им их королева. И они не были разочарованы. В назначенное время от дворца на холме спустился отряд солдат с длинными серебряными копьями, за ними толпа рабов несла платформу, на которой восседала королева Ранавалона, укутанная с головы до ног в яркий пурпур. То было впечатляющее зрелище, и оно становилось еще величественнее, когда люди, мимо которых следовала королева, распластывались на земле. Понемногу процессия достигла королевского сада Андахало, и там, с высокой платформы, окруженной вооруженной охраной, королева произнесла свою речь: