К несчастью для Мэри Энн, в середине девятнадцатого века появились лучшие методики определения присутствия мышьяка в теле. Частично это произошло благодаря растущей тенденции людей страховать жизнь (мышьяк называли даже «порошок наследства»), делая, таким образом, застрахованных привлекательной целью для убийства. Чтобы иметь возможность успешно привлечь к суду больше людей, было очень важно развивать судебную медицину, и в особенности токсикологию. Важными вехами стали методика Марша 1836 года и методика Ринша 1841 года, обе уже хорошо представленные ко времени лихих убийств Мэри Энн.
Вообще-то желудок не самое лучшее место для определения присутствия мышьяка, волосы, ногти, кровь и моча, гораздо лучшие индикаторы того, что у кого-то неестественно высокий уровень яда в организме. Однако врач провел исследование и вскоре получил результат. Он был положительным. Затем доктор попросил полицию эксгумировать тело, которое, в свою очередь, показало высокий уровень мышьяка. Сразу же после этого полиция эксгумировала еще несколько близких и родных Мэри Энн (включая тело Джозефа Наттресса), и сделала точно такое же открытие.
6 мая 1873 года выездная сессия суда присяжных графства Дергем обвинила Мэри Энн Коттон в убийстве Чарльза Эдварда Коттона. Суд был отложен, пока она не родила дочь Куик-Маннинга (позднее ребенка удочерили), после чего дело пошло быстро.
Прежде всего обвинитель сделал заявление судье, мистеру Джастису Арчибальду, что чтобы доказать ее логический подход к убийству Чарльза Коттона, следует выслушать показания относительно смертей Джозефа Наттресса, а также нескольких других жертв. К ужасу Мэри Энн судья согласился, и обвинитель энергично принялся за дело, приведя многочисленных свидетелей, которые показали, что Мэри Энн часто покупала мышьяк. Обвинитель также представил нескольких докторов, которые подтвердили необычайно высокую смертность от воспаления желудка в домах Мэри Энн, и наконец вызвал на свидетельское место Томаса Райли, который подтвердил, что Мэри Энн заявляла, будто Чарльз Коттон является препятствием для ее брака с Джоном Куик-Маннингом.
Защитник, мистер Кэмпбелл Фостер, ринулся в атаку. Он утверждал, что Чарльз Коттон, а также несколько других жертв спали в комнате, оклеенной зелеными цветочными обоями, которые, как известно, содержат элемент мышьяк. И правда, пигмент был открыт примерно в 1775 году Карлом Шеле, который назвал его «Парижская зелень». Поэтому существуют предположения, заявил мистер Кемпбелл Фостер, что ребенок умер от вдыхания частичек мышьяка из воздуха[61]. Кроме того, так как Мэри Энн необыкновенная чистюля, она использовала мыло и мышьяк для мытья полов. Когда вода высыхала, она оставляла ядовитый осадок, который также мог вдыхаться несчастным ребенком. То была умная защита, но присяжные не поверили ни одному слову из нее и вскоре ушли, а вернулись с вердиктом «виновна». Когда мистер Джастис Арчибальд зачитал смертный приговор, Мэри Энн потеряла сознание, и ее вынесли из зала суда два тюремных надзирателя.
Мэри Энн Коттон продолжала настаивать на своей невиновности до самой смерти. Она написала много писем не только тем, кто ее поддерживал (такие тоже нашлись среди некоторых ее бывших нанимателей), но также своему мужу, потому что по закону она все еще была замужем за Джеймсом Робинсоном, умоляя его принести ей в тюрьму ребенка, а также двум своим оставшимся в живых пасынкам. Джеймс Робинсон не ответил на письмо, но не смутившись, Мэри Энн написала ему снова с просьбой навестить. Вместо этого Робинсон воспользовался помощью шурина, послав в тюрьму его. Мэри Энн попросила того составить петицию, утверждающую ее невиновность и требование освободить ее. Шурин Робинсона отказался делать подобную вещь, но, как ни странно, при такой тяжести свидетельств против нее, Мэри Энн смогла уговорить несколько других человек составить такой документ и пустить его в ход, хотя из этого ничего не вышло, что и неудивительно.
61
Предполагают, что зеленые обои такого типа были причиной, почему император Франции Наполеон I чувствовал себя все хуже, начиная с 1815 года и до времени своей смерти в 1821 году, когда находился в заключении в Лонгвуд Хаузе на острове Святой Елены. В середине 1950‑х годов доктор Стен Форшафвад, биолог и токсиколог, провел анализ волос Наполеона. Были проверены несколько образцов, и результаты выявили очень высокий уровень мышьяка. Сначала решили, что это доказывает, как считал и сам Наполеон, что его осторожно травили, но позднее обнаружили, что во всех зеленых обоях Лонгвуд Хауза присутствует небольшое количество мышьяка. Также выяснили, что Лонгвуд — очень сырая резиденция, факт, который способствует еще большей активности мышьяка, потому что во влаж-ном состоянии плесень превращает зеленую составляющую я чрезвычайно ядовитый газ — триметил мышьяка.