Ко времени когда 12 июля 1949 года Мария сбежала со своим будущим мужем Артуром Ноу, она была полна отчаянной решимости спастись из родительского дома. Артуру было двадцать четыре года, а Марии только восемнадцать, но то была любовь с первого взгляда. Они встретились в социальном клубе по соседству и «ходили вместе» несколько месяцев, прежде чем решили сбежать, но все-таки для ее молодого мужа было шоком, что его юная жена не умеет ни читать, ни писать. «Я была практически неграмотной, — рассказывала Мария. — Когда я росла, мои проблемы вообще не упоминались, но когда я вышла замуж и столкнулась с тем, как говорят другие люди, я поняла, в каком я невыгодном положении»[63]. Тем не менее Артур был терпелив с Марией и вскоре научил ее основам грамоты, так что она сама смогла продолжить свое развитие. Пара жила вполне мирно, пока в мае 1950 года, через год после их женитьбы, в больнице Университетский Храм, Филадельфия, не родился их первый ребенок. Его крестили как Ричарда Аллена Ноу.
При рождении Ричард весил семь фунтов одиннадцать унций, и, если не считать легкой формы желтухи (которая обычна для новорожденных), он был абсолютно здоровым ребенком. Мария и Артур радовались своему сыну и вскоре забрали его домой, но через несколько дней Мария Ноу принесла его назад в больницу, говоря, что Ричарда рвет, и она не знает, что с ним. Доктора решили что у Ричарда какая-то колика, но его полностью подлечили и через несколько дней вернули матери. Как ни трагично, но через месяц после рождения Ричарда Apтур Ноу обнаружил, что его сын безжизненно лежит в своей кроватке. Артур немедленно бросился с ребенком к соседу, который отвез отца и сына в епископальную больницу, но было уже поздно. Случай смерти был зафиксирован следователем как «сердечная недостаточность из-за острого эндокардита», но никто не подумал о необходимости провести вскрытие.
После того как Ричард Аллен Ноу умер, Мария Ноу родила еще троих детей одного за другим, но каждый ребенок заканчивал так же трагически, как и первый.
В апреле 1951 года в северо-восточном госпитале родилась Элизабет Мэри Ноу. Как и ее брат, Элизабет была нормальным ребенком без проблем со здоровьем до октября 1951 года, когда ее мать обнаружила, что ее пятимесячного ребенка в кроватке рвет кровью с молоком. Мария безотлагательно вызвала скорую помощь, которая немедленно забрала ребенка в университетскую больницу. По прибытии ребенок был уже мертв. Случай смерти зарегистрировали как бронхопневмонию, но, согласно отчету о вскрытии, на тельце Элизабет не провели никаких внутренних исследований, а бронхопневмонию почти невозможно определить без соскоба, исследуемого под микроскопом.
Третьим умершим ребенком Hoу была Жаклин, которая родилась 23 апреля 1952 года. Как и у других детей, у нее не было никаких проблем со здоровьем, пока не прошло три месяца после выписки из больницы, когда Мария заявила, что девочку рвет, и она синеет. Жаклин умерла по прибытии в епископальную больницу, и на этот раз случай записали как попадание рвотной массы в дыхательные пути.
В наши дни, если три ребенка в одной семье умерли до достижения одного года, родители, и в особенности мать, попадет под подозрение в убийстве. Но 1950‑е были более наивными годами, и хотя термин «симптом внезапной детской смерти» (известный также как СВДС) еще не употреблялся, следователи верили, что такое явление может быть причиной смерти. В то время (и до некоторой степени в наши дни[64]) считалось, что СВДС может иметь место в семьях.
Артур Ноу родился через три года после Жаклин, 23 апреля 1955 года, но через двенадцать дней его срочно привезли в епископальную больницу после заявления матери, что у него проблемы с дыханием. Однако доктора не нашли ничего плохого, и ребенка с матерью отправили домой. На следующий день Артура Ноу младшего снова срочно доставили в больницу, на этот раз скорой помощью. С печальным постоянством, врачи нашли его по прибытии мертвым.
24 февраля 1958 года Мария родила своего пятого ребенка, Констанцию. Ребенок был, как и все предыдущие дети Марии, здоровым, если не считать небольшого коньюнктивита. И все-таки статья в «Филаделфиа мэгазин», которая была опубликована в 1998 году, включала более позднее воспоминание одного из врачей Констанции, будто когда Марии сказали, что он будет помогать ухаживать за ребенком, она обернулась и ответила: «Зачем? Она тоже умрет, как и все остальные». И вправду, парой недель позже Мария позвонила своему доктору, чтобы сказать, что Констанция плохо дышит, и согласно тревожным описаниям Марии доктор принял Констанцию в больницу, предположив у нее редкое заболевание крови. Но оказалось, не было ничего подобного, и через три дня ребенка выписали с пустой историей болезни.
63
Из статьи, озаглавленной «Из колыбели в могилу», Стефана Фрейда в «Philadelphia Magazine» (и «Metrocorp Publications»), апрель 1988 г.
64
Возьмите, например, случай британской просительницы Салли Кларк, которая потеряла двоих своих детей, причем она настаивала, что это была СВДС или какая-то другая неизвестная болезнь, но которую тем не менее осудили за их убийство в ноябре 1999 г. Через три года Кларк аннулировали приговор.