Через девятнадцать дней Малыша Арти отправили домой, но пятью неделями позже он вернулся, по словам Марии, ему на лицо легла кошка, не дав ему дышать. На этот раз тот факт, что ребенка не забрали у матери, являлся абсолютно вопиющим. Каждому ясно, что тут что-то серьезно неладно, но все-таки позднее в тот же самый день ребенка вернули домой. Двенадцатью днями позже Малыш Арти был мертв.
Согласно показаниям, которые Мария позже дата полиции, она вошла в комнату ребенка и нашла его посиневшим: «Я немедленно опустила стенку кроватки и начала дышать "рот в рот". Это не дало никакого результата». Она вызвала скорую помощь и попыталась дышать «рот в рот» снова, но ничто не помогло: ее малыша объявили мертвым по прибытии в больницу.
Расследование началось почти немедленно. Марии и Артуру задали вопросы, опросили также друзей и соседей, докторов и больничный персонал. Пара прошла даже испытание на детекторе лжи, которое они оба успешно выдержали, хотя остается некоторое сомнение об его аутентичности, так как никто не знал о психиатрической предыстории Марии. Свидетельство, которое помогло Ноу больше, чем что-либо другое, пришло из центра медицинских исследований. Джозеф Спелман, который проводил вскрытие тела Артура, заключил, что ничто не указывает на насильственную смерть. Однако Спелман написал два письма, касающихся Ноу: одно в филадельфийское агентство, занимающееся усыновлениями, а другое в подобную же государственную службу. Оба письма просила написать Мария Ноу, сказав, что теперь она снова хочет принять ребенка или по крайний мере получить его на воспитание. Письма (которые были идентичны) не говорили ни о чем прямо, но они намекали, что у Спелмана есть некоторые сомнения по поводу Ноу и что он не верит, будто причина смерти всех детей в СВДС. Ничего нельзя было доказать; не было прямых улик, чтобы обвинить Марию, поэтому в 1969 году расследование закрыли. Это могло бы быть концом всей истории, если бы не опубликованная в 1997 году книга с названием «Смерть невинных: правдивая история убийства, медицина и игра по-крупному», написанная Ричардом Ферстманом и Джейми Таланом.
В ней в качестве главной темы обсуждался случай Ванеты Хойт, которая с 1964 по 1971 год убила пятерых из шести своих детей. На суде адвокаты Хойт защищали ее, говоря, что дети умерали в результате oтносительно неизвестного синдрома, называемого СВДС. Соответственно, ее признали невиновной в убийствах, придав, таким образом, законную силу смерти, и ведущие эксперты начали считать, что СВДС может существовать и существует в семьях.
Однако в 1994 году Хойт взорвала эту теорию, признавшись в убийстве всех пятерых детей, и в 1995 году ее отправили пожизненно в тюрьму.
По правовым причинам Hoу не были названы своими именами в «Смерти невинных», но было сделано несколько ссылок на их случай, и, в свою очередь, это привело к появлению в «Филаделфиа мэгазин» статьи Стефана Фрайда, обе вещи заставили полицию снова открыть дело. Через много лет после смерти ее последнего ребенка Марию Hoу снова допрашивали в полиции, только на этот раз произошло нечто неординарное; она призналась в удушении четырех из восьми своих детей. По поводу других четырех она настаивала, что не помнит, но полицейские теперь имели достаточно оснований, чтобы арестовать самую известную убийцу-мать в Америке, что они и сделали 5 августа 1998 года.
Некоторые считают, что признание Марии подозрительно, особенно учитывая ее трудности с учебой, а другие думают, что, так как умерли все восемь детей, тут может крыться медицинское объяснение, учитывая весь ряд возможностей от наследственной болезни крови, называемой митохондриальной ДНК и до аллергии на арахис. Тем не менее, несмотря на то, что она не помнила, что случилось с четырьмя детьми, Мария Ноу была признана виновной в убийствах второй степени во всех восьми случаях. 29 июня 1999 года ей дали двадцать лет условно с пятью годами насильственного психиатрического лечения.
Приговор вызвал всплеск ярости; как может получить такое легкое наказание тот, кто убил восемь детей? Но заместитель поверенного Чарльз Галлахер поддержал этот вердикт, сказав:
«То был самый человечный способ решения случая миссис Ноу. Чем тратить миллионы долларов на содержание ее в тюрьме, мы потратим деньги на лечение и исследования. Может быть, мы узнаем, почему она делала это. Может быть, после курса лечения мы дойдем до сути, что важно, очень важно».